Великая Российская революция: от Февраля к Октябрю 1917 года

Итак, Гучков действовал в контакте с масонами, но две эти группы были вполне самостоятельны. Гучков был полон решительных идей, но не имел средств к их осуществлению. Масоны были полны осторожности. Устройство лож было рассчитано не на управление членами, а на организацию благожелательного диалога между ними. Меньшинство не было обязано подчиняться большинству. Стороны стремились найти консенсус³⁰¹. Так что говорить о централизованной дисциплинированной организации не приходится. Масон А. Я. Галь-перн вспоминал о ложе: «Главное, что я в ней ценил с самого начала, это атмосфера братских отношений, которая создавалась в ложах между их членами - безусловное доверие друг к другу, стремление к взаимной поддержке, помощи друг другу»³⁰²

.

Собиратель воспоминаний масонов Б. И. Николаевский считал, что они вырабатывали идеологию «заговорщического движения»³⁰³. Непонятно только, какие заговорщики просили об этом масонов. Как раз идеологов в российской оппозиции и без масонов хватало. Политическая идеология российских масонов того времени сводилась прежде всего к сближению либеральных и социал-демократических позиций. Идея, прямо скажем, не оригинальная, в том числе и в России. История русского освободительного движения знает немало примеров, когда социал-демократы правели, а либералы левели без всякого масонства.

Историк Мельгунов, которого самого приглашали в масоны, писал: «Мне кажется, что масонская ячейка и была связующим как бы звеном между отдельными группами «заговорщиков» - той закулисной дирижерской палочкой, которая пыталась управлять событиями»³⁰⁴

. Характерна неуверенность автора в излагаемой им версии: «мне кажется... как бы звеном». Мельгунов и сам не уверен в том, что пишет, а вот современные мифотворцы уже ссылаются на него как на источник, не вызывающий сомнений.

Запутавшись в реальных и выдуманных масонских связях, сам Сергей Петрович в итоге разочаровался в своих первоначальных версиях. В его поздней работе «Мартовские дни 1917 года» масонам уже практически не уделяется внимание. Как подметил С. Н. Дмитриев, «видимо, по прошествии лет Мельгунов еще более убедился в том, что этой «дирижерской палочке» не очень-то удавалось управлять событиями, а наоборот, череда быстростремительных событий диктовала ее «лихорадочные движения». «Музыку заказывала» народная стихия, потому-то революции и называются революциями»³⁰⁵.

Вспоминая уже в советское время о действиях масонской организации во время Февральской революции, Некрасов называл ее «своеобразным конспиративным центром «народного фронта»», который помог «объединению прогрессивных сил под знаменем революции»³⁰⁶

. Приятно объявить себя «центром» всех прогрессивных сил. Но в чем это проявлялось конкретно?

Наибольших успехов масонская организация добилась на думском поприще. По воспоминаниям самих масонов, их парламентская ложа стояла левее Прогрессивного блока, так как мало интересовалась октябристами и привлекала в свой состав социал-демократов и трудовиков. Это в целом соответствовало последующей конфигурации Временного правительства начиная с мая 1917 года. Из-за различия политического курса «Верховный совет был в оппозиции к политике Прогрессивного блока»³⁰⁷, что делало масонов не штабом, а левым крылом думского большинства.

Социал-демократы вошли в ложу, потому что сочли, что «эта организация по своим задачам носит определенно революционный характер», а «ее решения нас не связывали»³⁰⁸

.

Согласование действий кадетов и меньшевиков в Думе, по мнению Николаевского, было более выгодно для левых фракций, так как правые были более влиятельны в Думе и могли, в частности, обеспечить прохождение запросов социал-демократов³⁰⁹.

Литературная ложа масонов включала либеральных и в меньшей степени социал-демократических журналистов. Воображение рисует картину могущественной медиакорпорации, которая может по сигналу центра смешать с грязью любого и навязать людям любую идею. Но в реальности речь могла идти не об управлении волей публицистов из разных газет, а о согласовании взглядов и обмене информацией. Некоторую роль масоны сыграли в агитационной кампании против Распутина (хотя явно были не единственными ее организаторами).

Как только их взгляды расходились, «братья» по ложе публично бросались в атаку друг на друга. Так, Гальперн указывает на Н. Н. Суханова как члена организации. Известно, что с началом революции Суханов принялся резко критиковать и Временное правительство, и Чхеидзе. Сам Чхеидзе, по воспоминаниям Гальперна, стал отходить от масонов уже с началом войны, считая их роль законченной. По утверждению Чхеидзе, после Февральской революции он вовсе отошел от ложи, но Гегечкори считает, что Чхеидзе и Некрасов продолжали общаться «как брат с братом»³¹⁰. Это значит, что личные связи сохранились, но не доказывает, что Чхеидзе посещал ложу после февраля 1917-го.