Великая Смута

Увещевательные меры, предпринятые правительством Шуйского, ожидаемых результатов не дали, и тогда против восставших были направлены войска. Многое зависело от результатов первых боев. Победи Шуйский — тогда колеблющееся население приняло бы его сторону и восстание, возможно, было бы подавлено в зародыше. Но рядом с мятежным городом Кромы 5-тысячное царское войско под командованием князя Трубецкого потерпело поражение от значительно меньших сил Болотникова. Это стало своеобразным сигналом к повсеместному восстанию во всех южных областях Московского царства. Сотник Истома Пашков возмутил Тулу, Венев и Каширу, Григорий Сунбулов и Прокофий Ляпунов — древнюю Рязанскую землю. На сторону еще не объявившегося «Дмитрия Иоанновича» перешли двадцать городов Орловской, Калужской и Смоленской областей. Волнения коснулись Вятки, Перми, Нижнего Новгорода. В Астрахани за Дмитрия встала не чернь, а воевода князь Хворостинин.

После победы под Кромами крестьянская армия, пополнившись дворянскими дружинами Ляпунова и Пашкова, переправилась через Оку, разграбила по пути Коломну и устремилась на Москву. В 70 верстах от столицы у села Троицкого произошла встреча Болотникова с основными силами, выставленными против него Шуйским. Бой закончился полным поражением царских войск. Преследуя отступающих, повстанцы в середине октября 1606 года достигли Москвы и остановились в селе Коломенском. Казалось бы, падение Шуйского предрешено, так как на тот момент у него не было ни верных помощников, ни надежного войска, ни денег, ни продовольствия. Но судьба еще хранила Василия Ивановича. Под Москвой с особой отчетливостью проявилась социальная несовместимость повстанческого войска. Базой, на которую хотел опираться и опирался Болотников, были холопы, беглые крестьяне и преступники. Именно к ним он обращался в своих воззваниях, направляя их против московских бояр, чиновников, купцов. Это не устраивало вождей рязанского дворянского ополчения Ляпунова и Сунбулова, в связи с чем они сочли для себя, что «большее зло» в этой междоусобице представляет Болотников, и перешли на сторону «зла меньшего». Они были прощены Шуйским, более того — Ляпунов удостоился звания думского дворянина. Активную и достаточно мощную поддержку получил Шуйский от Твери и Смоленска. Но если в Твери основную роль играл архиепископ Феоктист, то в Смоленске движение приобрело поистине народный характер. Смоляне по своему опыту уже знали все прелести польского владычества. В ноябре смоленские и тверские отряды, освобождая по пути города от сторонников Лжедмитрия, двинулись к Москве.

Шуйский послал к Болотникову гонцов с предложением отступить от самозванца и поступить на службу к нему, но тот отказался сложить оружие, заявив, что «будет на Москве не изменником, а победителем». Тогда племянник царя, двадцатилетний Михаил Васильевич Скопин-Шуйский, в недалеком прошлом «великий мечник» Григория Отрепьева, два месяца назад уже одержавший победу над мятежниками в районе реки Пахры, получив подкрепление в лице смолян, 1 декабря выступил от Даниловского монастыря к селу Коломенскому. В районе урочища Котлы противоборствующие армии сошлись в ожесточенном бою, но если холопы и казаки Болотникова сражались с отчаянием смертников, то дворянское ополчение Истомы Пашкова, находившееся в составе повстанческой армии, не вступая в бой, перешло на сторону правительственных сил. Это решило исход битвы. Мятежники еще три дня держали оборону в своем укрепленном стане, но, после того как острог загорелся, с боем прорвались к Серпухову, а потом и к Калуге, жители которой (в отличие от серпуховчан) заявили о наличии у них годового запаса продовольствия и готовности им поделиться.

Окрыленный победой, Василий Шуйский решил закрепить успех. Беспощадно расправившись с мятежниками, захваченными на поле боя (все они были утоплены), он отрядил пять воевод против восставших городов южных областей. Царским отрядам удалось снять осаду с Нижнего Новгорода, освободить Арзамас и Свияжск. Боярин Иван Романов и князь Мезецкий разбили отряд Василия Рубец-Масальского, направлявшийся к Калуге для помощи Болотникову. При этом сам Масальский погиб, а его ратные люди, памятуя о жестокой участи своих товарищей, захваченных у Котлов, от безысходности подорвали себя на бочках с порохом. Но вообще зимняя кампания была не очень удачной. Осада Венева, Тулы, Калуги не принесла лавров победителей ни брату царя Ивану Шуйскому, ни его племяннику Скопину, ни князьям Мстиславскому и Татеву.