Великая Смута

Остановимся на этом поподробнее, так как все события были неразрывно связаны между собой. После убийства Григория Отрепьева Шуйский и его союзники, во избежание осложнений с польской короной, бросились спасать жизнь и имущество оставшихся в живых поляков, и в первую очередь послов Олесницкого и Гонсевского, а также Юрия Мнишека, князя Вишневецкого и других высокородных панов. Бывшую царицу Марину Мнишек отпустили к отцу. Ко всем приставили дополнительную охрану, которая выполняла и роль караула, чтобы поляки не сбежали без царского разрешения. В процессе препирательств Боярской думы и королевских послов стороны пришли к общему мнению: в захвате царского престола Лжедмитрием никто конкретно не виноват. «Все делалось по грехам нашим, — согласились бояре, — этот вор обманул и вас и нас». Однако, вопреки ожиданиям, домой были отпущены только рядовые поляки, послы же и знатные паны оставались в Москве в качестве заложников и гарантов безопасности московского посольства, отправленного в Польшу 13 июня 1606 года — через четыре недели после убийства Лжедмитрия и расправы над поляками — для того, чтобы объяснить королю обстоятельства происшедшего. Русских послов, князя Григория Волконского и дьяка Андрея Иванова, неприветливо встретили за границей. В городах, посадах и панских имениях «их бесчестили, бранили непристойными словами, называли изменниками, в Минске в их людей бросали камнями и грязью и хотели драться, к посланникам на двор приходили, бранили и хотели убить». Шуйскому был очень нужен мир с Польшей, тем не менее он выдвинул королю практически невыполнимые требования: удовлетворение за кровопролитие и расхищение царской казны, совершенные польским ставленником и его польским окружением. Но главное, чего хотел добиться царь, так это невмешательства Польши в московские дела: поляки не должны оказывать помощь новым самозванцам, а король — разрешать своим подданным участвовать в этих авантюрах. Сигизмунда же в это время тоже больше заботили события внутри страны, его противостояние с сеймом — ракош, — поэтому мир ему был нужен не меньше, чем Шуйскому. Для проведения соответствующих переговоров в октябре 1607 года (сразу же после подавления восстания Болотникова) в Москву приехали Сигизмундовы послы: пан Витовский и князь Друцкий-Соколинский. Они поздравили Василия Шуйского с восшествием на престол и потребовали освобождения задержанных послов и других поляков. Переговоры, как всегда, проходили сложно, но в конце концов между Москвой и Польшей было заключено перемирие на три года и одиннадцать месяцев на условиях, которые в общих чертах сводились к следующему: стороны не должны помогать врагам друг друга; царь отпускает поляков, задержанных в России, а король — русских, задержанных в Польше; король отзывает из России всех поляков, находящихся в войске самозванца, и впредь никому из своих подданных не разрешает вмешиваться в московские дела. Договор этот был подписан 25 июня 1608 года, но, как мы помним, еще до его подписания польские послы направили в Звенигород своего представителя пана Борзковского с приказом к полякам, сопровождавшим Лжедмитрия II, оставить его и выйти из Московского государства. Впоследствии мы увидим, что договора пишутся для того, чтобы их нарушать. А при желании у короля, впрочем как и у царя, всегда найдется отговорка: такой-то имярек «заворовал» и ему неподвластен, но как только появится возможность, он будет обязательно наказан за все прегрешения сразу. Так и в этом случае. Послы выполнили условия договора, приказали Рожинскому и другим покинуть пределы Московского государства, а те не послушались, заявив, что уж если они взялись за дело, то доведут его до конца, посадят «государя на престол его прародителей».