Великая тайна Фархелема

На этот раз с первой попытки дверца лишь едва заметно поддалась, а чуть сдвинулась — со второй, причём Джантару показалось: он слышал треск рвущейся снаружи дернины. Должно быть, с той стороны дверца была скрыта слоем почвы… И всё же с третьей попытки она приоткрылась — и повеяло ещё более прохладным, чем воздух в самом подвале, свежим ночным ветерком.

— А теперь подождите, — Фиар взяла у Джантара фонарик, и вдруг без предупреждения погасила его. Казалось, всё вокруг поглотила тьма — и лишь сверху доносился звук, будто кто-то двигал тяжёлые предметы. — Кажется, догадались: задвигают, как было раньше. Но как вообще поймут, что происходит, не сделают ли ошибок… И как нам самим это понять… Но, я надеюсь, не мы натворили это своей записью… Да, а где кассеты?

— У меня в сумке, — ответил Герм (и Джантар услышал какой-то шорох). — Да, вот ещё раз проверяю. Обе…

— …Не было её с вечера, — донеслось сверху по-лоруански, но с каймирским произношением: родители Фиар уже отвечали кому-то. — Мы уже ложились спать, а её ещё не было. Наверно, осталась у знакомых… А в чём дело? Зачем она вам понадобилась?

— Наше дело — доставить всех куда следует, — ответил незнакомый голос. — А то придумываете причины, чтобы защищать детей от трудностей — а другие, что, хуже ваших? Должны учиться за них, работать, тренироваться? А если надо — ещё и воевать за них? Но теперь их всех соберут вместе — и будут разбираться с каждым. А у вас мы оставим вот его — ждать, когда она вернётся. И самим никуда не уходить — у него приказ всех впускать и никого не выпускать…

— Мальчики, только спокойно, — срывающимся шёпотом предупредила Фиар. — Мы уже и видели, и слышали о себе всякое…

— Да, сколько перевидели всякой мрази, — с такой же дрожью в голосе ответил Лартаяу. — И всём им кажется, что нам ещё недостаточно плохо — и все лезут с уровнем знаний дебила в проблемы, которые неспособны понять. Но и законы, и мораль — на их стороне… И, что — больных детей фактически берут в плен, как солдат на войне? Или как тех, в Иораре… Нет, но стрелять из боевого оружия, пускать газ… Джантар, ты уверен в том, что видел? Не мог что-то не так понять?

— Если бы… Но всё было так отчётливо… И… неужели наша запись может быть причиной этого? — помимо воли вырвалось у Джантара.

— Не надо было мне это говорить… — прошептала Фиар. — Тем более, какая связь, если хватают всех? Давайте просто думать, что теперь делать…

— Узнать, что с остальными, — сказал Герм. — И обстановку вообще… И что-то же власть должна будет объяснить — в телепередачах, в газетах… А пока… Джантар, сможешь ещё настроиться? Только куда бы тебе присесть…

— Все мысли как-то перевёрнуты, — признался Джантар. — Полная каша. Но конечно, попробую. Хотя насчёт записи — уже сам думал…

Он осторожно нащупал рукой в темноте ступеньки лестницы и, насколько было возможно, поудобнее устроился на самой нижней, держась руками за выступающие наподобие крохотных перил края — но темнота стала качаться перед глазами, с трудом позволяя сохранять равновесие. А в голове роились беспорядочные обрывки мыслей, мешая и просто думать, и настраиваться на прерванную связь с Итагаро… И он вдруг понял: как утомила его эта столь длительная связь, сколько энергии забрала! Ведь столь отчётливых, эмоционально насыщенных (и притом таких долгих) видений у него ещё не бывало, он даже не представлял затрат энергии в этих случаях — a тут вдруг почувствовал: может просто отключиться, потерять сознание. Хотя нет, и отключиться полностью не мог… Было странное полуотключение, напряжённый полусон, в котором нельзя ни отдохнуть, расслабиться, ни как-то действовать, ни о чём-то думать…

— Нет, сейчас не смогу, — признался Джантар. — Столько энергии ушло на ту связь… Мне надо восстановить силы. Иначе может начаться депрессия от истощения — а это просто опасно…

— Раз так чувствуешь — надо отдохнуть, — согласилась Фиар. — А я тебе помогу…

Джантар ощутил, как по телу и ауре стало разливаться приятное, успокаивающее тепло. Но и это был не сон, не отключение — просто расслабление, умиротворённость, сквозь которую он всё равно не мог забыть: это — лишь временно, вскоре снова предстоит войти в работоспособное состояние, и продолжить попытки настроиться на остальных, кого не было сейчас с ними: Итагаро, Талира, Минакри, Донота, Ратону… И лишь ещё слова Итагаро: "Едем за остальными" — вспоминались, давая надежду: они знают, как пробраться сюда, на окраину Тисаюма, не попавшись нигде по дороге. Хотя были и другие, тоже всё возвращавшиеся мысли: откуда у Итагаро с самого начала было оружие; о какой взрывчатке говорил Минакри; нет ли всё же какой-то связи с их записью — и они не давали покоя, не позволяя полностью расслабиться. Именно расслабиться, а не отключиться — ведь отключаться было никак нельзя…

19. Бремя невинных