И вновь повисла тишина — страшная, оглушённая, в которой никто не решался произнести ни слова. Но было в этой тишине и что-то готовое взорваться, разлететься огненными брызгами гнева, ярости… А в сознании Джантара, ещё пытавшемся судорожно ухватиться за остатки привычных представлений о нормальной жизни — уже проносились и совершенно дикие образы: страны, oккупиpoвaннoй coбcтвенной армией; принудительной мобилизации — тех, кому не по силам и просто учиться в школе "как все", не то что быть угрозой для военных и государственных интересов… (Хотя уже трагический парадокс был в том, что именно таким людям пришлось взяться за оружие, защищая себя, своё здоровье и человеческое достоинство — от вконец обнаглевших и утративших человеческое подобие "представителей власти"! Вот и стояли тут же, в подвале, пулемёты, захваченные как боевые трофеи…) И всё же: что за "военное время" могло заставить кого-то пойти на такое? Что, в каком масштабе должно случиться — чтобы кто-то, не дрогнув, отдал приказ применять против мирных подростков боевое оружие и отравляющие газы прямо в подъезде жилого дома?..
— Но… если "военное время", — наконец решилась заговорить Фиар, — с кем же война? Напали страны Шемрунта? Или Экватора? Или Уиртэклэдия в который раз решила отделяться? И всё равно, при чём тут больные?
— Подождите, — ответил Талир. — Надо ещё раз проверить. Вдруг это сумасшедший с больной фантазией? А мы уже делаем из его мыслей такие выводы…
Эти слова вновь произвели ошеломляющее действие. Схлынуло страшное, чудовищное напряжение предшествующих мгновений. Но сейчас и этот спад напряжения был столь тягостным — что Джантар даже испугался: как бы вовсе не потерять сознание, и чтобы всё это не оказалось свыше его сил… Однако прошло несколько мгновений — и всё как будто обошлось. (Сейчас, применительно к данному моменту. Вообще же смысл происходящего оставался неясен…)
— Ещё слышу его мысли, — вдруг продолжил Талир. — Наверху всё спокойно, сопротивления нет. Забрали же в основном тех, кто и не может себя защитить! Правда, родители некоторых уже куда-то пошли за разъяснениями… Это — насколько можно разобрать сквозь его злорадство. Хотя лично он опасается реакции каймирцев. Лоруанцы будто сразу смирились…
— И где он дежурит? — переспросил Итагаро. — В какой комнате? Прямо над нами, или дальше, или у самого входа в дом?
— Нет, вообще его пост — во дворе, у калитки. И расположен так, что из переулка видно не было. Это он просто зашёл в дом проверить, на месте ли родители Фиар. А на них настроиться не могу…
— Итак, о поисках кого-то конкретно, тем более, узнавшего тайну, речь не идёт, — не совсем уверенно констатировала Фиар. — Ищут всех, кто не отбыл каких-то повинностей. Но почему "по законам военного времени", как это понять?
— Мы все годы чувствовали, как накалялась обстановка… — едва сдерживая эмоции, ответил Итагаро. — Вокруг "слишком умных", "слишком благополучных", кто не в силах пройти чьих-то трудностей, ещё на что-то надеется… А остальному обществу внушалось: это — его враги… Хотя подождите: а что могут знать солдаты? Их просто послали кого-то найти, куда-то доставить — и больше ничего не объяснили! А что будет с "доставленными"? Вдруг действительно станут допрашивать об этой записи? И вообще — если всё гораздо серьёзнее, чем нам показалось?
— Ты думаешь? — встревоженно переспросила Фиар. — То есть… по-твоему, уже знают, что это сделали особорежимники? Но что сделали? Куда проникли, что взяли, какие следы оставили? Ничего же особенного не было! А о том, что было — знаем мы сами, и больше никто! Спустились туда, где нет охраны, сделали запись, которую так мог сделать любой…
— Да, но если объективно мы получили информацию, в какой-то мере секретную? — объяснил Итагаро. — Хотя кто мог представить, что удастся с первой попытки? Никаких кодов, паролей — просто сделали запись! Даже не очень думая: что за линия, что за архив, к которому она ведёт, почему оставлено и забыто — и откуда это знает какой-то Саратилу Гилима? А вдруг действительно: не просто студийный, или даже особый психиатрический — сверхособый, сверхсекретный архив? И мы так запросто подключились к нему? Хотя и странно, как возможно — если так…
— И из сверхсекретного архива такой Гилима запросто перезаписывал что-то извращённое? — возразила Фиар. — И за ним из-за этого никто не приходил? Тем более, не поднимал среди ночи целый город?
— Тоже верно, — согласился Итагаро. — Что-то не то говорю… Но я пытаюсь понять, что происходит. И были же у нас сразу эти мысли! Хотя ему — всё сошло…
— Нет, тут что-то другое, — ответила Фиар. — Но что именно… Или мы всё не так поняли? Что за смысл — мобилизовать или… как называется… интернировать больных?
— Многих оскорбляет, что кто-то живёт и учится дома, — предположил Итагаро. — А на что тут способны взрослые — вспомните историю со школьной формой. Но "по законам военного времени"? Как это-то понять?