Великан Севера (СИ)

За заунывным воем одинокого рога, последовал слитный звук, это был первый шаг легионеров, за ним последовал другой. Попав под воздействие какой-то древней и могучей магии солдаты, которые совсем недавно были крестьянами и ремесленниками, превратились в единую сущность, состоящую из множества прямоугольных коробочек, которые безжалостно перемалывали тех, кто стоял у них на пути. Они, конечно, не превратились в бессмертных и могучих воинов, и то тут, то там, я видел, как падает тот или иной легионер, но место павшего тут же занимал новый солдат. Над головами легионеров летели стрелы, собирающие богатый урожай от временно деморализованного противника, который явно не ожидал, что ранее отлично работающая тактика вдруг даст сбой.

Успех на нашем фланге привёл к тому, что именно на нас сконцентрировался основной огонь магов противника, который успешно сдерживал барьер, поднятый Изабеллой, но судя по тому, что почти все участники магического круга, ответственные за его поддержание активно глотали зелья, бесконечно его поддерживать не удастся. Впрочем, наше успешное наступление сделало свой дело, и во всяком случае центр войска, что творилось на левом фланге мне было просто не видно, сумел воспользоваться небольшой передышкой и перегруппироваться, отведя потрёпанные манипулы вглубь строя, и выставив свежие на передний план. Ветераны, которые имели намного больше опыта чем новобранцы, показали уже ощутившим аромат победы врагам, почему Тамриэль столь долгий срок был под контролем именно Империи и её легионов. Монолитный строй как гранитная скала принимал на себя удары атакующих волн, разбивая их на части, и как только первый натиск спал, сделали свой первый шаг.

Удачные действия уже на двух направлениях привели к тому, что пехота противника дрогнула, и теперь вместо того, чтобы бросаться в атаку, начала понемногу отступать. Постепенно оттесняя противника к центру подальше от леса, тем самым создавая натуральную давку, солдаты моего и соседних легионов слегка увлеклись, оголяя собственный фланг, чем сразу воспользовался вражеский командующий, направив вдоль кромки леса несколько сотен тяжёлых всадников, и если им удастся этот манёвр, то они не только раздавят задние ряды манипул, полностью нивелируя достигнутый результат, но и с большой вероятностью полностью обрушат фланг.

Не дожидаясь приказа легата, я повёл подчинённых мне орков за собой, стараясь закрыть образовавшуюся брешь. Тяжёлые пехотинцы действовали как на учениях и построились в единую шеренгу выставив перед собой длинные пики, перед скачущей на них лавины конницы. Стоя в первом ряду, я готовился к скорому столкновению сжимая в руках древко, один из концов которого смотрел точно в незащищённую шею скачущей прямо на меня лошади. Секунды тянулись невыносимо долго, и казалось, что вот-вот наш строй просто сомнут, но обрушившаяся перед нами метель буквально на секунду сбила с шага лошадей, отчего те приблизились к нашим рядам не на полной скорости, тем самым почти полностью потеряв всё преимущество кавалерийского натиска.

Тот всадник, который скакал прямо на меня оказался как бабочка нанизан на пику, его не спасла ни отличная броня, ни собственный скакун. Такая же ситуация была на протяжении всего строя, потерявшие скорость всадники просто не смогли проломить жиденький строй и их первые ряды повисли на пиках. Оставив бесполезное древко, я выхватил шестопёр и высоко подняв его над головой просто проревел, и мой рёв подхватили остальные. Побросав бесполезные пики, тяжёлые пехотинцы схватились за оружие и как дикие звери бросились на кавалеристов. Животный рёв из множества глоток не только испугал животных, но и кажется неплохо оглушил их всадников, отчего первые секунды боя оказались максимально опустошительными.

Натиск солдат в тяжёлой броне и с преимущественно двуручным оружием на стоящих в ступоре противников был ужасен, впавшие в боевую ярость солдаты за несколько ударов буквально расчленяли лошадей и наездников. Две минуты, и одинокий всадник, скачущий куда-то вдаль — это всё что осталось от двух с половиной сотен кавалеристов, которые должны были решить исход этого боя.

Оглядевшись вокруг, мне стало понятно, что наш успех не только разрушил планы врага, но и позволил мне и моим воинам выйти во фланг пехоте противника. Не тратя время на членораздельную речь, я просто ещё раз взревел и указал своему отряду куда ему бить, и они ударили.

Натиск впавших в боевое безумие орков был сокрушителен, и полностью смяв первые ряды не успевшего подготовиться к атаке с фланга противника они продолжили прорезать себе путь. Я в это время был в первых рядах атакующих, орудуя своим шестопёром, иногда за раз сваливая сразу двух, а то и трёх противников. Тут играло роль то, что большая часть врагов имела на себе, в лучшем случае, кожаную или кольчужную броню, отчего находящийся под постоянным насыщением маной шестопёр буквально разрывал тела врагов на части, кажется забыв о том, что он является дробящим оружием.