Великан Севера (СИ)

Из пелены боя меня вывело не то, что передо мной закончились враги, а образовавшаяся в центре вражеского войска метель, которая с каждой секундой только набирала силу, расширяя свой радиус действия с каждой секундой. Столпившиеся в одном месте враги, прижатые справа и по центру, не могли никуда сбежать от холода и вьюги, даже находясь в километре от эпицентра, я чувствовал морозное касание. Холодный ветер терзал центр вражеского войска почти пять минут, перед тем как начал стихать, и только после этого бой продолжился, до этого никто не мог нормально сражаться, заворожённый буйством стихии.

Когда над полем боя прозвучал сигнал множества рогов, которые прорезали шум возобновившейся схватки, картина сражения изменилась. Войска Доминиона дрогнули и если не участвующие в бою подразделения начали отступать, стараясь сохранить хоть какое-то подобие дисциплины, то находящиеся в непосредственной близости отряды откровенно побежали, не разбирая дороги. За ними вслед тут же направились манипулы, развивая наступление и не давая противнику шанса реорганизоваться, а из леса вышла наша кавалерия, которая насколько это возможно быстро построилась и ударила в тыл отступающим.

На моменте бегства солдат Доминиона бой не закончился, и потрёпанные, но всё ещё боеспособные легионы двинулись вперёд, я же, кое-как собрав ещё живых орков заставил их собрать не способных самостоятельно двигаться собратьев, которых требовалось немедленно доставить в лазарет, а сам с оставшимися пристроился за одну из манипул, в качестве резерва. По мере приближения к вражескому лагерю, противник оказывал всё меньше физического сопротивления и всё больше магического. Фигуры в чёрных мантиях, на вороных конях посылали всё новые и новые заклинания по рядам легионеров, что конечно сбивало темп наступления, но не так как в начале боя, используемые сейчас заклинания были в разы слабее, но и их хватало, чтобы убивать легионеров десятками за раз.

Когда до небольшого холма, на котором стояли Талморцы, оставалось не больше сотни метров, я решил рискнуть, напитав остатками своих магических сил, которые серьёзно уменьшились за бой, свои доспехи, я вырвался из единого строя и рванул в сторону вражеских магов. Первые пятьдесят метров на меня не обращали внимания, за следующие тридцать в мою сторону прилетело несколько молний и огненных шаров, но видимо из-за высокой скорости бега, альтмеры не могли нормально прицелиться. Когда до цели оставалось десять метров, один из магов всё же смог правильно направить огненный шар. Видя, как на меня летит раскалённый шар огня, я мысленно помолился богам и задержал дыхание. Взрыв от заклинания если и замедлил меня, то совсем чуть-чуть, всё же моя собственная масса со всеми одетыми на меня доспехами превышала двести килограмм. Однако, вспышка пламени сделала главное, а именно полностью скрыла меня от взора магов, что и стало их концом.

Атакуя на грани возможностей, я первым же взмахом шестопёра превратил грудную клетку одного из магов в месиво из костей и плоти, и пользуясь эффектом неожиданности начал развивать успех. Маги и их скакуны падали под моими ударами, сминаясь и кровоточа от нанесённых увечий, дикий крик боли и агонии эльфов и животных заполнил вершину холма. Добивая седьмого мага, мне стало понятно, что вокруг меня не осталось никого, только одна, юная на вид эльфийка, стонала от боли под моими ногами, не только придавленная трупом своего коня, которому я начисто снёс голову, но и забрызганная кровью и мозгами одного из своих коллег. Повесив шестопёр на пояс, я приподнял тушу и вытащил альтмерку из ловушки, при этом надёжно обхватив её за горло, и подняв её над собой на вытянутой руке, и развернулся в сторону нашего войска, победно взревев. Ответом мне был единый и слитный ответ, солдаты, видя как те, кто только что безнаказанно убивал их товарищей сейчас или бежал, или мёртв, не сдерживали себя и взревели в ответ. Лишившись сдерживающего фактора, все те, кто маршировал в сторону вражеского лагеря, ускорили шаг, пока я так и продолжал стоять на холме, смотря на раскинувшийся передо мной пейзаж.

Небольшая передышка, которую я себе позволил, была ошибкой, яростный бой, в котором я несколько десятков минут размахивал утяжелённым шестопёром, дал о себе знать — правая рука вплоть до плеча сильно болела и почти не двигалась, а магическое истощение наложилось на меня дополнительным грузом усталости. Так что в финальном эпизоде боя поучаствовать мне не удастся, во всяком случае, пока не вернётся подвижность руке.