Великие афёры XX века. Том 2

За дело братья взялись рьяно и умело: первым делом арендовали офисное здание в престижнейшем районе Манхэттена Сохо, выкупив по дружеской наводке долгосрочную аренду у обанкротившейся обувной фабрики. И принялись энергично оприходовать стартовый капитал в размере 4 миллиона долларов…

«Позвольте, позвольте, а деньги-то откуда взялись?» — встревожится наш самый наивный читатель. Полноте, господа! Неужели кому-то ещё непонятно, как можно четыре раза вылетать со службы, чтобы всякий раз оказываться на новом, ещё более престижном месте? А как, по-вашему, можно схлопотать девять лет тюрьмы, чтобы потом не отсидеть ни одного дня? Конечно же, дело в добрых и отзывчивых покровителях, которые ласковой сочувственной рукой вели Сэма и Харлана по жизни. Думаю, самое время назвать их поимённо (разумеется, лишь тех, кто засветился). Это — доктор Михаэль Фельдман из Израильского научного института Вейцмана, доктор Цви Фукс из Мемориального ракового центра Слоун-Кеттеринг, уже знакомые нам Леонард Херценберг, Роберт Шварц и Джером Кляйнерман, доктор Джон Мендельсон, создатель препарата С225, известного как «эрбитакс», и — под занавес! — самая главная фигура в жизни Сэма Вакселя: Карл Икан.

Да-да, тот самый величайший финансовый аферист-миллиардер Карл Икан[31], знакомый читателям по истории Майкла Милкена. Именно Икан помогал Вакселю во все самые сложные периоды его жизни и неоднократно вытаскивал ImClonе из трясины банкротства. Икан и отслюнявил 4 миллиона на стартовый капитал биотехнологической компании.

К 1987 году ImClonе просадил все деньги, так и не выдав на-гора ни одного продукта. Ваксель спешно подготовил выход компании на биржу, однако грянул великий Чёрный Понедельник (19 октября), и все надежды на удачный сбор денег миллионов безымянных инвесторов провалились.

Стало совсем скверно. Не помог даже кредит на пару миллионов, который ImClonе получил накануне, в 1986 году, от Bank Of Amеrica. Куриоза ради скажу, что, оформляя закладную на имущество компании под обеспечение кредита, Сэм Ваксель (чего не сотворишь ради правого дела!) собственноручно подделал подпись независимого юрисконсульта компании на документах, подаваемых в банк. Это дело всплыло 15 лет спустя на сенатских слушаниях по делу ImClonе и Вакселя. Самое очаровательное, что сам юрисконсульт Джон Ландес на тех же самых слушаниях признался, что узнал о подделке ещё в 1991 году, однако никаких действий не предпринял, поскольку посчитал, что Сэм «действовал по недомыслию без всякого злого умысла»[32]

.

На помощь опять подоспел Карл Икан, который влил 9 миллионов долларов и продержал ImClonе на плаву аж до 1991 года, когда компанию всё-таки удалось протолкнуть на биржу. Сразу полегчало.

Прорыв случился в апреле 1992 года, когда доктор Цви Фукс познакомил Сэма Вакселя с легендарным доктором Джоном Мендельсоном из Хьюстоновского онкологического центра имени Андерсона. В начале 80-х годов доктор Мандельсон экспериментальным путём установил, что почти в каждой третьей раковой опухоли происходит непропорциональное увеличение числа так называемых рецепторов ЭФР (эпидермального фактора роста). Он предположил, что если нейтрализовать эти рецепторы, то можно остановить рост и всей опухоли. На протяжении десяти лет Мандельсон синтезировал препарат под кодовым названием С225, способный оказывать целевое воздействие на рецепторы ЭФР. Постоянные задержки возникали из-за хронического недостатка финансирования: лицензия на С225 принадлежала Калифорнийскому университету Сан-Диего, однако альма-матер практически ничего не делала для привлечения инвесторов, поэтому Мандельсону приходилось самостоятельно подыскивать денежный мешок.

И тут на его пути возник молодой Сэм Ваксель с горящими глазами и дьявольским талантом убеждения. Самуил мёртвой хваткой вцепился в Мандельсона и его препарат: «Это был момент истины, — вспоминает наш герой первую встречу с именитым исследователем. — Я сразу почувствовал потенциал, скрывающийся в С225. Я рискнул и поставил на кон всё, что у меня было, однако ставка не была сделана вслепую. Это была умная ставка. Просто мы понимаем биологию лучше, чем остальные люди». Как видите, к смышлёности и обаянию Самуила можно смело добавить ещё и скромность.

За чисто символические деньги университет Сан-Диего предоставил ImClonе право на лабораторный синтез человеческих антител на основе разработок Мендельсона и последующую коммерциализацию лекарственного препарата. С225 переименовали в «эрбитакс», и эрбитакс стал единственным направлением в бизнесе ImClonе: Сэм Ваксель пошёл ва-банк!