Великие рогоносцы

Узнав об этом, король Филипп поступил точно так же, как поступил Людовик XIV, когда его любовница Ла Вальер, поссорившись с королем, побежала в монастырь монашкой становиться. Он пришел, молча взял Анну за руку, молча посадил ее в карету и привез во дворец. Нельзя из монастыря выйти? Что значит, нельзя? Как говорит пословица, «дуракам и королям законы не писаны».

Словом, жена Анна была бессильна против страсти короля к Анне де Эболи. А он и впрямь уже «умирает» от страсти к ней. И призывает своего секретаря и выдает ему приказ: ночью привезти Анну к нему в спальню для любовных утех! Хватит! Все! Тринадцать лет терпел, больше — моченьки нет!

Ну секретарь, лояльный по отношению к мужу Де Эболи человек, пошел и все министру рассказал, дескать, так вот и так, господин министр, ваша жена уж больно по вкусу нашему королю пришлась, он даже малость тронулся и того и гляди доном Карлосом сделается, или, что совсем уж ни к чему, умрет от неразделенной любви, и тогда Испания и вовсе сиротой останется. Словом, дайте ваше согласие на прелюбодеяние вашей жены с королем. Муж, как муж, государственный муж — прежде всего. Он благополучие короны выше собственной ревности ставит. Призывает свою жену и приказывает ей, переодевшись мальчиком, ехать к королю во дворец незамеченной и любезно просит господина секретаря снять свои штаны и одолжить его жене.

Анна, гордая, бледная, красивая, как мраморная статуя или соляной столб, стоит молча. Молчит. Глаза молнии мечут. Губы какое-то оскорбление супругу шепчут, сердце от позора молотом валит, пульс усиленно свой протест выражает. Но потом она быстро оправилась, горечь свою проглотила и сказала ровным и спокойными голосом: «Переодеться мальчиком? Мне? О, нет! Пусть весь двор, вся Европа, весь мир знает, как королевскими куртизанками становятся! Гремите фанфары! Разрывайтесь блеском фейерверки! Запрягайте шесть лучших жеребцов в лучшую карету! Дайте мне лучшее мое платье, усыпанное драгоценностями, расплетите мне волосы — так мадам де Эболи спать с королем едет!»

Ну все стало, конечно, так, как Анна де Эболи хотела. Запряженная в шестеро коней, роскошная карета ровно шестнадцать часов простояла перед королевскими окнами к утехе, веселости и радости всего Мадрида, но к явной печали жеребцов. Промерзли бедные, и накинутые конюхами попоны не помогли. Зато в спальне короля было очень даже жарко. Там беспрерывно раздавались стоны наслаждения и ахи и охи, ничуть не напоминающие стенания, только радостное обладание двух измотанных долгим ожиданием и любовью существ, наконец-то обретших истинное счастье!

Водная феерия Версаля днем, а ночью у каждой клумбы назначались любовные свидания придворных дам и кавалеров.

Рогоносец Казанова

 у эти рогоносцы, дорогой читатель, убивать там своих неверных жен ли, любовниц ли не будут. Они попросту будут дико страдать и плакаться в жилетку духовнику ли, какой снисходительной жене ли на свою горькую участь. И, конечно, здорово по свету несчастливыми ходить будут, ибо их «пожирает» ущемленная гордость и попранное самолюбие. И они в мыслях будут вертеть один и тот же вопрос: почему это любовница предпочла кого-то там, а не его. Чем тот лучше? Что он такое специальное в постели вытворяет, если возлюбленная к нему, уроду гнусному, во многом отстающем от вашей собственной красоты и соблазнительности, убегает, а вас сторониться, как черт ладана?

Казанова, придумавший тридцать пять «вывертов» (любовных конечно) к уже существующим ранее тридцати пяти, открытых Аретином (это тот автор порнографических картинок, которыми были оклеены стены французских борделей, а у буржуа запечатлены на дорогой фарфоровой посуде), мучился всерьез этим вопросом. Он, который зиждет славу одного из самых прекрасных, самых «сильных» любовников на свете, вдруг потерпел афронт на любовном поле и от кого же думаете? От обыкновенной доступной проститутки, которая стала почему-то для него недоступна, как сегодняшняя виагра для бедняка.

Вот по этой-то причине мы причислили его к «зависимым рогоносцам».