Великие тайны океанов. Тихий океан. Флибустьерское море

Те, кто остался в живых после похода в Южное море, надолго запомнили эти пронзительные звуки труб. Вокруг что-то затевалось, но что именно? Труба звенела то спереди, то сбоку, то сзади. Флибустьеры каждый раз брали оружие на изготовку. Останавливались. Ничего… А четверть часа спустя – призывный звон трубы уже в другой стороне.

Они покинули побережье пять дней назад и двигались в полнейшем неведении относительно намерений противника. Наконец на шестой день удалось поймать одного испанца – без трубы, который замешкался в лесу. Допрошенный с пристрастием, он сказал, что колонну флибустьеров сопровождает отряд испанских солдат в количестве трехсот человек. Когда последует атака и где – он не знал. Его покарали за неведение пулей в голову.

Вид Гондураса. Литография. 1822

Горная гряда тем временем поднималась все выше и выше. Днем нещадно пекло солнце, ночью люди дрожали от холода. По утрам густой туман на два часа заволакивал все вокруг. Флибустьеров по-прежнему вели пленники, захваченные в Чолутеке. Наконец 8 января они сказали, что вот-вот должна показаться Сеговия.

Этого города в нынешнем Гондурасе не существует. Муравьи и другие тропические насекомые давно разделались с остатками деревянных строений. А тогда эти дома предстали перед флибустьерами во всей красе. Город лежал в долине, окруженной пологими склонами, заросшими хвойным лесом. Разбойники двигались вниз с превеликой осторожностью; нервы были напряжены до крайности психологической «атакой» – трубными звуками и шумами. Кроме того, это место на дне долины прекрасно подходило для засады. Кто-то даже подал мысль обойти Сеговию, но слишком уж велик был голод. Груженные золотом и драгоценностями люди были голоднее последнего нищего.

Никакого сопротивления. Ни одной живой души в городе. Ни куска хлеба в брошенных домах, пустых складах, на вымерших улицах. Ничего. Все съестное было сожжено, испорчено, испоганено; скот, свиней и кур увели и увезли с собой. Из живности остались лишь собаки, понуро бродившие вокруг с поджатыми хвостами.

– Когда же наконец выйдем к реке?

– Еще два дня хорошего хода. Нам предстоит одолеть горный хребет.

Через полдня после того, как покинули Сеговию, вновь зазвенели трубы – сзади, спереди, сбоку. Наутро положение ухудшилось: трубы звучали все призывнее и громче. Перед заходом солнца, разбивая лагерь для ночевки, флибустьеры заметили на противоположном склоне узкой долины лошадей, которых они приняли поначалу издали за пасшихся коров. В этих диких горах не могло быть иных лошадей, кроме кавалерийских. Теперь преследователи уже не скрывались, испанцы безусловно собирались атаковать. Впереди дорога втягивалась в узкую щель между отвесными горами – настоящую мышеловку. Что делать?

Равно де Люсан приписывает себе авторство смелого и хитроумного плана, рассчитанного на то, чтобы опередить испанцев. Возможно, первоначальная идея принадлежала и не ему, но ясно, что он принимал в выработке плана самое деятельное участие. Суть его заключалась в следующем: построить укрепление, где оставить под охраной восьмидесяти защитников лошадей и всю поклажу, а остальным неожиданно обрушиться на испанцев с тыла. Правда, вначале надо было определить, где находится враг. Разведчики, поднявшись выше в горы, разглядели диспозицию испанцев. «Мы помолились вполголоса, дабы враг не услышал нас, поскольку его отделяла лишь узкая долина. Нас было двести человек, и мы выступили в час ночи при свете луны». Предстояло вскарабкаться по крутому склону, чтобы обойти испанцев.

Пробираясь по гребню, флибустьеры слышали, как испанцы молились, испрашивая у Бога победу. Подобные сцены можно было слышать во все века, но сейчас близость противников придавала ей особую пикантность. Испанцы, чувствуя себя в безопасности, молились громко, во весь голос, и даже распевали псалмы, стреляя из мушкета в воздух после каждого «аминь». Пираты были рады, что благочестивые испанцы производили столько шума: тот заглушал их продвижение. Они медленно ползли на животе, обдирая одежду о камни. Рассвет застал их в опасной зоне, но, к счастью, густой туман окутывал вершины гор.

Корнелис Дюсарт. Возвращение из Вест-Индии. 1695

Они ударили, как только туман рассеялся. Пороха было мало, так что стрелять надо было наверняка. Бедные испанцы! Стоило столько дней преследовать разбойников, выматывая их физически и морально, с тем чтобы самим попасть в засаду! Увы, испанская пехота, храбро сражавшаяся в Европе, похоже, теряла (вместе с кавалерией) свои боевые качества при переезде через океан… Короче, не прошло и получаса, как солдаты дрогнули и бросились врассыпную, спасаясь от метких выстрелов.

Через шестнадцать дней после сожжения судов на берегу бухты Мапала пираты благополучно добрались до реки Сеговия, нынче называемой Коко, – она служит границей между Никарагуа и Гондурасом. Кажется, они, как и обещали, освободили пленных. Верховья Сеговии оказались столь бурными и порожистыми, что пираты предпочли спускаться на «летучках» – плотах из нескольких сбитых стволов легкого дерева типа бальсы.