Великий Бисмарк. Железом и кровью

Все это логичным образом приводило к тому, что в качестве своей основной задачи Бисмарк видел ослабление и изоляцию Франции. Для этого, в свою очередь, необходимо было поддерживать хорошие отношения как с Австро-Венгрией, так и с Россией, при том, что у этих двух монархий были серьезные разногласия на Балканах. Решение этой задачи требовало немалого мастерства, а главное – по сути, противоречило самой логике европейского «баланса сил», не допускавшего доминирующего положения какой-то одной державы на континенте. Преодолеть эту тенденцию было бы настолько же сложно, насколько непросто, например, преодолевать земную гравитацию; поэтому не случайно «железного канцлера» историки часто сравнивают с жонглером, который умудрялся удерживать в воздухе одновременно несколько шаров. Однако эта игра требовала не только немалого искусства, но и постоянных усилий; предоставленные сами себе, шары немедленно упали бы, что фактически и произошло при преемниках Бисмарка.

Можно сказать, что избранная «железным канцлером» стратегия обеспечения безопасности и внешнеполитических интересов Германской империи была изначально обречена на провал, поскольку противоречила логике существовавшей системы международных отношений. Однако вопрос заключается в том, имел ли он реальную возможность избрать альтернативную стратегию. Многие историки более поздней эпохи, особенно писавшие свои работы уже после Второй мировой войны, ставили Бисмарку в упрек то обстоятельство, что он пытался действовать, опираясь в первую очередь на военную мощь Германии и систему альянсов, порой противоречивших друг другу. Однако могла ли новая империя двигаться иным путем, например, сделать ставку на демонстрацию своих мирных намерений, отказ от применения силы и взаимопонимание со всеми соседями?

Нельзя сказать, что Бисмарк не предпринимал никаких шагов в этом направлении. После 1871 года он неоднократно заявлял, что Германия «удовлетворена» и не претендует ни на какие территориальные приращения. Это было особенно актуально, поскольку европейское общественное мнение смотрело на новую державу, родившуюся из пламени трех войн, с большим подозрением. По сути своей заявления Бисмарка соответствовали истине. Он действительно считал, что дальнейшие территориальные захваты Германии совершенно не нужны, более того, были бы нежелательны. «Мы могли бы в лучшем случае получить еще больше поляков, учитывая, что еще не переварили тех, которые и так у нас есть», – заявил он, к примеру, в беседе с депутатами в 1873 году ^[502]

. Однако с первых месяцев существования империи он избрал активную, наступательную стратегию, которая была способна только усилить недоверие соседей к новой державе.

Можно долго спорить о том, имелась ли реальная альтернатива этому курсу и как она могла бы выглядеть. Существует достаточно много доводов как «за», так и «против». Угроза французского реваншизма, позиция влиятельных военных кругов, необходимость использовать образ «внешней опасности» для успешного проведения внутренней политики – все это толкало Бисмарка по избранному им пути. Вопрос, однако, заключается в том, был ли сам «железный канцлер» тем человеком, который мог избрать иную стратегию? Ответ на него будет однозначно отрицательным.

Бисмарк был лишен любых идеалистических представлений и верил в то, что безопасность государства может быть обеспечена только его сильной позицией. Достигший германского единства военным путем, рассматривавший политику как борьбу, сражение, он не мог действовать иначе, поскольку это потребовало бы кардинального изменения всей структуры его мышления и системы ценностей и приоритетов. Совершенно очевидно, что у зрелого, успешного политика такая перемена была попросту невозможна. Как писал Лотар Галл, «канцлер действовал, исходя из убеждения, что трения и конфликты являются основной субстанцией любой политики и что тот, кто действует не активно, не наступательно, скоро станет просто объектом развития. (…) К его наиболее ярко выраженным политическим убеждениям принадлежало, что тот, кто предоставит другому выбор оружия и поля боя, вскоре станет проигравшим» ^[503]. Именно поэтому «железный канцлер» сразу же приступил к усилению позиций Германии в Европе.

В рамках этой стратегии, однако, в его руках всегда находился целый набор альтернатив, между которыми он мог выбирать. Эта гибкость во многом и позволила Бисмарку в течение почти двух десятилетий добиваться успеха в своей внешней политике. Р. Шмидт насчитывает пять основных линий, по которым развивалась дипломатия Германской империи в эпоху Бисмарка.