Великий Эллипс

Путешественник Ичмиими не выказывал ни малейших признаков страха. Он отвязал еще один мешок с песком, и тот отвесно полетел вниз. За ним последовал второй, после чего воздушный шар мягко приземлился: несильно ударился о землю, подпрыгнул и еще раз ударился, его протащило по земле несколько ярдов, и он наконец замер. Когда путешественник Ичмиими откинул борт корзины, огромная матерчатая оболочка начала съеживаться и пассажиры сошли на землю.

Они стояли, утопая в густой жесткой траве. Совершенно голый тощий маленький ягарец в широкополой шляпе присматривал за пасущимися декуатами — местными жвачными животными. На расстоянии в несколько сот ярдов за его спиной стояла приземистая скотоводческая хибара с плетеными травяными навесами. Как только воздушный шар приземлился, декуаты бросились врассыпную, а мальчишка, вскочив на ноги, с визгом побежал к хибаре.

— Он думает, что мы злые духи, спустившиеся на землю, — сообщил путешественник Ичмиими и залился смехом.

Была середина дня. Город на расстоянии пяти-шести миль вырисовывался как грязно-коричневое пятно на фоне буйной зелени джунглей. Легкий туман парил над крышами домов. Воздух был раскаленный, Лизелл впервые обратила на это внимание, он был влажный, густой, дышалось с трудом. На лбу у нее сразу выступил пот. Она тут же сбросила с себя одеяло, но все равно осталась завернутой в несколько слоев бизакских одежд.

— Ксо-Ксо, — победоносно подняв вверх палец, оповестил путешественник Ичмиими и начал объяснять на отвратительном вонарском, что уважаемый ягарский бизнесмен Грх'фикси — его собрат по духу, самый лучший из всех знакомых ему людей, с которым он проворачивает легкие и обоюдно выгодные небольшие дельца, скоро должен подъехать на прекрасной, запряженной буйволами коляске и за небольшую плату доставить их в Ксо-Ксо. И если вдруг восхитительный Грх'фикси по каким-то причинам не появится до захода солнца, тогда в стоящем неподалеку доме им предложат крышу над головой на одну ночь.

Лизелл окинула взглядом окрестный пейзаж и заключила:

— Я не вижу ни коляски, ни буйволов.

— Приедут, приедут, — убедительно настаивал путешественник Ичмиими.

— Когда?

— Скоро.

— Когда скоро?

— Может, через полчаса. Час, два, три, не более. Грх'фикси, будьте уверены, приедет до заката. Или завтра рано утром — это уж наверняка. Вы здесь ждите.

— Я не буду ждать. Я очень тороплюсь.

— Что ж, — путешественник Ичмиими позволил себе снисходительную улыбку, — вы хотите дойти до Ксо-Ксо пешком?

— Именно.

— Слишком грязно… Декуаты… И большие лохматые пауки. Они вас заедят.

— Меня не волнует грязь, и я не боюсь пауков.

— И скорпионы есть. Ядовитые.

— В это я не верю.

Путешественник Ичмиими повернулся к мужчинам, ища у них поддержки:

— Скажите своей женщине, что ей надо ждать Грх'фикси.

— Она не послушается, — пояснил Гирайз.

— Тогда вы должны побить ее.

— Возможно, вы правы, мой друг.

Фыркнув, Лизелл подхватила свой саквояж и пошла по полю в сторону города. Услышав громкие протесты зулийца за спиной, она даже не удосужилась обернуться. Лизелл продолжала идти вперед и вдруг услышала, что кто-то бежит за ней следом. Минуту спустя двое мужчин уже шли рядом с ней.

— Здесь вам нельзя быть одной, — произнес Каслер.

— К тому же я не могу позволить сопернику-«эллипсоиду» обогнать меня, — подхватил Гирайз.

— Тебе лучше подготовиться к такому заранее, это только вопрос времени, — резко предупредила она Гирайза, затем повернулась к Каслеру и мягко ему улыбнулась. Она бы никогда не призналась им, особенно Гирайзу, как ей сразу стало спокойнее от того, что они не позволили ей остаться одной лицом к лицу с опасностями в виде пауков, скорпионов и навоза декуатов.

Следующие два часа или даже больше они шли по полю, продираясь сквозь густую жесткую желто-зеленую траву, которая местами доходила идущим до пояса. Почти все время Каслер шел впереди, прокладывая путь; по образовавшейся тропинке следом за ним пробирались его спутники. Лизелл понимала, что одной ей было бы с этим не справиться, по крайней мере, не принеся в жертву саквояж. Даже сейчас он сковывал ей руки, и ноша с каждой победно преодоленной четвертью мили становилась все тяжелее. По лицу струился пот, и тучи мошек вились у нее над головой, и отмахиваться от них ей было нечем.

Время от времени им попадались широкие поляны, где трава была почти уничтожена пасущимися декуатами, а сама поляна, как и обещал путешественник Ичмиими, сплошь усеяна отходами соответствующего производства. Зловоние висело в воздухе, и она задыхалась. Когда она двумя пальцами зажала нос и стала дышать ртом, стало полегче и тошнота отступила. После такого марша туфли придется выкинуть. А вот широкая юбка-брюки хоть и заляпана грязью, но тонкая ткань отстирается хорошо и высохнет быстро. Она представила, как бы шла этой дорогой в типичной для западных стран одежде — длинной верхней юбке, нижней юбке, корсете, ну и во всем прочем, — и улыбнулась подобной картине.