Великий Гусляр

Они пошли вокруг корпуса, дальней дорогой, издали косясь на закрытые окна, за которыми были шевеление и яркие одежды. И уж совсем отчаялись увидеть что-нибудь, как одно из окон растворилось, и чернобровая женщина выглянула наружу и сделала круглые глаза. Это была Анфиса, которую в самое сердце поразили одежды обслуживающего персонала, надо сказать, самые обычные, без претензий, юбки чуть ниже колен и волосы не в косу, а забранные в пучок на затылке у Александры Евгеньевны и довольно коротко остриженные у тети Шуры.

– А-ба-ба-ба, - проговорила актриса и остановилась с открытым ртом.

– Вы, гражданка, в каких фильмах снимались? - вежливо спросила тетя Шура, большая любительница киноискусства.

– А-ба-ба, - повторила Анфиса и перекрестилась двумя перстами.

– Иностранный язык, - вздохнула Александра Евгеньевна. - Страшно уважаю людей, знающих иностранные языки.

Больше разговора не получилось. Из-за спины Анфисы выдвинулся суровый Дегустатов, погрозил пальцем и захлопнул окно.

– Заметила? - сказала тетя Шура. - В кокошнике и древнем сарафане. Совместная постановка.

Они пошли дальше по дорожке, обсуждая новость, а Анфиса подвернула юбку до колена, прошлась по комнате, показывая крепкие, ладные ноги, и спросила Дегустатова:

– Так у тебя в царстве юбки носят?

– И еще короче, - сознался Дегустатов.

Хотел было показать на Анфисиной юбке, как короче, но в дверях появилась княгиня Пустовойт, оценила обстановку и произнесла:

– Может, государь, в твоем царстве все бабы ходят простоволосыми и бесстыдно ноги заголяют, но учти, что царевне такого знать не можно. Так что прикажи своим служанкам подолы опустить. И до свадьбы вокруг Анфиски не вейся.

Когда тетя Шура и Александра Евгеньевна вернулись в дежурку, чтобы заварить чай, там уже сидел гость. Гость - не гость, пожарник Эрик. Он сидел у поющего самовара, читал книжку, готовился к экзамену в педагогический институт.

– Ты чего к нам? - поинтересовалась тетя Шура, поздоровавшись. - Все у тебя в порядке?

– Все в порядке, - ответил Эрик. - Пришел по долгу службы. Перед началом сезона оборудование проверить. Как тут огнетушители, лопаты, крюки, щиты пожарные, все ли на месте.

– До директора не доберешься, - бросила Александра Евгеньевна.

– Уехал?

– Нет, никуда не уехал. Но окружен московскими красавицами.

– Приехала к нам киногруппа, - сообщила тетя Шура. - Снимает исторический фильм про Пугачева. Расплачиваться будут по безналичному расчету.

– Странно, - сказал Эрик. - Неужели они через Гусляр проехали, и никто не заметил?

– Значит, проехали.

– И надолго?

– Пока не снимут.

– Пойду посмотрю, - решил Эрик, откладывая книжку.

– И не думай, - сказала тетя Шура. - Дегустатов тебя на месте убьет. Ты же знаешь, какой он въедливый. Все по нему не так.

– Пойду. Ничего он со мной не сделает. Мне огнетушители проверить надо.

По пути ко второму корпусу Эрик проверил красный пожарный щит у волейбольной площадки. Огнетушители с него были сняты, но одна лопата сохранилась. Из-за того, что пришлось сделать круг, Эрик подошел к дому не со стороны веранды, а сзади, где были умывалка и туалет. Оттуда доносились голоса, спорили. И так громко, что Эрику пришлось подслушать.

– Послушай, боярин, - произнес молодой голос. Принадлежал он стражнику, но Эрик об этом, конечно, не знал. - Где ты видел такое царство, чтобы две бесстыдницы, заголившись, гуляли и больше никого. Ни людей, ни коней. А у богатыря колпак на голове посередке продавленный. Может, он вовсе не Иван-царевич, а Иван-дурак?

– За такие речи языки рвут, - ответил наставительно старческий голос. - Боюсь только, что дураков здесь нет. Какие свечи у него!

– Видал. С потолка висят, а воск не капает.

– Вот я и говорю. А кровати на железных ногах. Крыша железом крыта. Зуб во рту золотой. Как бы не попали мы в плен к нечистой силе. Я-то старый, помирать скоро. Вас, молодых, жалко. Вам бы жить и жить.

– Господи, с нами крестная сила, - напугался молодой голос. - А ответь мне, дед Ерема, были ли в старых книгах намеки на такое колдовство?

– Были. Антихрист на железной колеснице истребит все живое. Может, уже и истребил своих, пусто в его дворцах. Теперь за нас принялся. Я старому царю страшную клятву давал дочь его от всех зол сберегать. В ту роковую минуту успел ей на палец надеть изумрудное кольцо-перстень. Повернешь его - придет на помощь конь-Ветерок и унесет Аленушку куда следует. А где кольцо? Пропало. Уж не Иван ли кольцо схоронил? А если так - кто ему подсказал? Враг рода человеческого...

Голоса зазвучали потише, будто говорившие отвернулись от окна.

Репетируют, подумал Эрик. И как естественно у них получается. Снова до него донесся молодой голос.

– Иван сказал, что здесь отхожее место. Так ведь сказал?

– Так. И соврал, не иначе. Здесь все стены белым камнем выложены, словно во дворце. И чаши из белого камня. И вода хрустальная льется. Хотел, наверное, чтобы мы это чистое место загадили, чтобы потом нас казни предать.

– Ох, и мудрый ты, дед Ерема, - сказал молодой голос. - Пойдем на двор. Обманем злодея.