Великий Яковлев. «Цель жизни» гениального авиаконструктора

Шахурин тоже в первый раз слышал о проекте и ничего сказать не мог. Тогда Сталин заявил:

– Конечно, он должен был прежде всего поговорить с вами. Не поговорив, сразу писать жалобу – не дело. Я не знаю, что это за проект, может быть, хороший будет самолет, а, может, и плохой, но цифры заманчивые. Рискнем, пусть построит. Кстати, во что обойдется такой самолет?

– Я думаю, что миллионов девять-десять…

Я уже был в дверях, когда услышал вдогонку:

– А конструктора за жалобу не притесняйте, пусть построит, рискнем с миллионами, возьму грех на свою душу.

Само собой разумеется, конструктору была оказана необходимая поддержка. К сожалению, несмотря на большие затраты, самолет у него не получился и при первом же полете разбился. При этом, пытаясь спасти машину, погиб один из лучших военных летчиков-испытателей – Никашин».

Яковлев не стал называть имя конструктора, но уже сам факт гибели летчика-испытателя заставил предпринять поиски автора письма «в инстанцию». Выяснить это удалось, проследив жизнь и смерть летчика Никашина – в документах написано, что он разбился при испытании нового самолета Гу-2 конструкции М. Гудкова. Да, это был уже известный нам по триумвирату создателей ЛаГГа М. Гудков.

Письмо это наводит на многие размышления. Сталин уже привык к тому, что ему приходится разбираться и с марками выплавляемой стали, и с сортами пшеницы, которые выводили самодеятельные селекционеры по всей стране, он решал, какая толщина отливки картера должна быть на моторе В.Я. Климова и дать или не дать десять миллионов рублей на строительство самолета, чертежей которого не видел ни один специалист. Хозяин, одним словом. И только беззаветно любившие вождя люди могли считать, что он профессионально разбирался в авиации, судостроении, сельском хозяйстве и литературе. А ведь ему как Верховному Главнокомандующему приходилось столь же профессионально разбираться и в вопросах военной стратегии, и об этом ему самому пришлось крепко задуматься, когда через три месяца после начала войны немцы были у стен Москвы. Но для тех, кто беззаветно верил, а Яковлев, похоже, относился к их числу, Сталин был и выдающийся полководец, и знаток авиастроения и вообще «гений всех наук».

И еще о том письме:

«Когда вопрос был решен, Сталин сказал мне:

– Вам, наверное, неприятно, что такие письма пишут. А я доволен. Между прочим, это не первое письмо. Было бы плохо, если бы никто не жаловался. Это значило бы, что вы хотите жить со всем в ладу за государственный счет. Не бойтесь ссориться, когда нужно для дела. Это лучше, чем дружба за счет государства. Не всегда ведь личные интересы людей совпадают с государственными. Кроме того, вы конструктор, у вас большие успехи, вам завидуют, и будут завидовать до тех пор, пока вы хорошо работаете. Не завидуют только тем, у кого нет успехов».

Похвала Сталина многого стоила, но Яковлев знал, что когда-нибудь Хозяин поинтересуется, в чем выражаются «большие успехи». Пока в активе Яковлева было семейство, порожденное Як-1, в котором, Александр Сергеевич это знал лучше всех, заложены большие резервы. Про опыты с ББ-22 и Як-6 он старался не вспоминать – отечественную авиацию они не обогатили.