Великий Яковлев. «Цель жизни» гениального авиаконструктора

Читатель может подумать, что выдаваемая норма хлеба достаточно велика. Но он должен знать, что хлеб являлся продуктом питания, содержащим в концентрированной форме необходимые для человека питательные вещества. В дополнение к хлебным выдавались также продуктовые карточки на получение крупяных и макаронных изделий, жиров, мяса, рыбы, яиц, сахара и пр. Эти карточки далеко не всегда «отоваривались» из-за отсутствия продуктов. Не говоря уже о мизерной норме выдачи этих продуктов их качество было очень низким. Кроме того, зачастую вместо реальных продуктов выдавались заменители. Так, например, жиры заменялись маргусалином. Это была какая-то невероятная застывшая смесь перетопленного животного жира с растительным маслом серо-желтого цвета, которую в народе называли «маргогуталином». Мясо, даже низкого качества, в виде одних жил с костями, заменялось консервами, например, килькой пряного посола. Сахар, в лучшем случае, заменялся конфетами – карамелью с фруктовой начинкой, а то и просто пряниками. Яйца – яичным порошком и так далее. Картошка и овощи в государственных магазинах не продавалась. Их можно было только купить на рынке за большие деньги или обменять на промышленные товары. Многих тогда спасала картошка, выращенная на небольших участках земли, выделяемых предприятиям».

К.П. Петров. Двадцатый век в памяти современника. М., 2003.

Яковлев угрюмо молчал, глядя на пожухлые мартовские сугробы, громоздившиеся по обочинам Рязанского шоссе. Из-за погоды его служебный самолет приземлился в Раменском, и вот сейчас на подъезде к Москве, уже после Люберец, в голову Александру Сергеевичу пришла вдруг неожиданная мысль: а с чего это вдруг нарком так настойчиво посылал его на металлургический завод? Именно в Кольчугино, там, где делался советский дюраль? А что если там (даже про себя Яковлев не употреблял имени Сталина зазря) планируется заслушать вопрос о металлическом самолетостроении? Хозяин несколько раз расспрашивал о новых американских бомбардировщиках, присылаемых по ленд-лизу, и даже однажды спросил толщину металла на обшивке «Бостона».

– Поворачивай, Миша, на Уланский. В наркомат поедем.

– На ночь глядя? – шофер знал, что после командировки ответственный работник наркомата мог не выходить на службу, хотя рабочий день фактически был ненормирован.

Несмотря на поздний час, сквозь затемнение во многих окнах шестиэтажного здания в Уланском просачивался свет – наркомат работал в режиме военного времени.

Александр Сергеевич быстрым шагом поднялся на третий этаж в свой кабинет и тотчас потребовал документы по расходу алюминия на заводах.

Разрозненные сводки, куцые докладные записки, акты на списание, заявки на прокат, отчет о расходе штамповки – с этим самому без аналитика из соответствующего главка не разобраться, и Александр Сергеевич решил пойти по самому примитивному пути – сложению цифр столбиком. Для начала он написал несколько цифр, известных ему доподлинно. В 1939 году металлургические заводы Союза выплавили 55 тысяч тонн алюминия, в 1940 году 62 тыс. Мы очень надеялись на поставки этого металла из Германии после заключения пакта, но немцы фактически сорвали его поставки – в 1939 году мы получили по импорту 5313 тонн, а в 1940-м практически ничего: всего 513 тонн. Итого за эти два года 122 тыс. тонн. В 1941 году выплавка несколько упала – до 50 тыс. тонн, а в 1942 году стало полегче, тем более что пошел алюминиевый прокат из Штатов – по ленд-лизу. Это выясним завтра в главке.