Великий Яковлев. «Цель жизни» гениального авиаконструктора

Да, только несколько минут длилось ликование. Пришла пора задуматься, что же означает перемещение Шахурина – начало нового витка на его пути к вершинам власти или же это начало конца. Советская действительность позволяла предполагать оба варианта. Всем памятно было смещение с поста наркома внутренних дел Николая Ивановича Ежова, которого сделали на какое-то время наркомом водного транспорта, а потом отправили в подвалы его недавнего ведомства на Лубянке. Да и предшественника Шахурина Михаила Моисеевича Кагановича из наркомовского кабинета пересадили на время в кресло директора завода, и в него тот больше не захотел возвращаться…

Однако для людей, знавших о событиях 3 июня 1943 года, это смещение не было неожиданностью – Сталин не забывал таких вещей.

Встал вопрос о новом руководителе отрасли. Судя по воспоминаниям А.С. Яковлева, Сталин именно с ним решил посоветоваться по поводу кандидатуры нового наркома. Значит, так: председатель Совета Народных Комиссаров СССР советуется с первым заместителем наркома авиационной промышленности кого поставить на пост наркома.

Вообще-то это крайне редко практикуемая вещь, чтобы с подчиненным советовались, какого ему начальника подобрать, но то, что написано – написано. Услышав вопрос вождя, Александр Сергеевич, судя по его воспоминаниям, мгновенно перебрал все возможные кандидатуры и назвал имя своего недавнего коллеги, 45-летнего Михаила Васильевича Хруничева.

Вождь с некоторым удивлением посмотрел на Яковлева. Хруничев с 1942 года работал первым заместителем наркома боеприпасов СССР, куда был переведен после недолгой работы в аппарате НКАП. Да, Хруничев с 1939 года работал заместителем наркома (у Кагановича и у Шахурина) по снабжению. А до того работал в милиции, учился в Украинской промышленной академии, работал директором завода.

Что двигало Яковлевым при выдвижении этой кандидатуры, нам знать не дано, хотя можно постараться догадаться. Разумеется, он был уверен, что организаторский талант сталинского выдвиженца, к каковым, несомненно, относился М.В. Хруничев, придаст новый импульс работе авиационного ведомства, которому предстояли качественно новые рубежи. Но кандидатура Хруничева могла возникнуть у Яковлева потому, что он был уже «чужой». С 1942 года он уже не работал в НКАП, и врастать в новые проблемы – один реактивный двигатель чего стоит – ему будет трудно, и возможный отказ Сталина от этой кандидатуры не смотрелся бы чем-то противоестественным.

В беседе с писателем Ф.И. Чуевым А.С. Яковлев несколько по-иному описывает ситуацию:

«В конце войны я написал письмо Сталину, что у нас не хотят самостоятельно заниматься вопросами развития авиации, а это толкает нас на копирование немецкого реактивного истребителя «Мессершмитт-262» и конкретно предлагают в Саратове производство этого самолета.

Сталин вызвал нас вдвоем с Шахуриным и говорит ему: «Это вы предлагаете ставить «Мессершмитт» вместо тех работ, которыми сейчас занимаются по развитию реактивной авиации?».

Шахурин что-то пробормотал, и это решило его судьбу. А товарищ Сталин сказал: «Ставить «Мессершмитт» – это заранее обрекать себя на отставание на многие годы. Мы с этим не согласны, и вы зря проводите работу в этом направлении».

Тут любые комментарии излишни.

Хотя надо сказать, что, метив в Шахурина, Яковлев попал и в Дементьева, уже не первого заместителя, каковым он был до 15 января 1946 года, того дня, когда этот пост занял Яковлев. Дело в том, что Дементьев был сторонником идеи копирования Ме-262, он даже ездил с этим предложением к Г.М. Маленкову. Копирование, конечно, звучит непатриотично, но это был принятый у нас прием еще с довоенных лет (практически все двигатели были скопированы с зарубежных образцов), да и позднее Сталин лично приказал Туполеву скопировать Б-29. Такой перевод стрелок вряд ли понравился Дементьеву.

4 апреля 1946 года А.И. Шахурин был арестован.

А.С. Яковлев продолжает рассказ Ф.И. Чуеву: