Великий посланник

Инге уже сидела в баркасе, на носовой банке. Бледная как мел, полностью отрешенная, на меня даже не посмотрела. А я, совсем наоборот, внимательно рассмотрел ее броню.

Крупнопластинчатая корацина, с латной защитой рук и ног, шлем – барбют, тоже с поднятым забралом типа «воробьиный клюв». Ну что же, примерно такого я и ожидал. У нее еще есть комплект раннего миланского стиля, она в нем участвовала в бою, но надела этот; значит, делает ставку на скорость. Может показаться, что архаичное старье, но на самом деле такие доспехи вполне еще актуальны для пешего боя. Подвижность они предоставляют великолепную, гораздо лучшую, чем у современных образцов, да и защита немногим хуже. Рубящий удар латы выдержат, хотя запреградное действие все равно будет впечатляющее. Ну что же, учтем.

Вооружение гревинды тоже не стало для меня откровением. Ее парные одноручные топоры я еще вчера хорошо рассмотрел. Топорище длиной около шестидесяти пяти сантиметров, на его конце – трехгранный шип. Такой же, только подлиннее и слегка изогнутый, по типу жала клевца, на обухе. Сталь отличная, баланс идеальный – грозное оружие. Особенно если владелец умеет им пользоваться. А она умеет.

Рядом с Ингой два коренастых седых мужика, возрастом ближе к пятидесяти. Рожи угрюмые, в глазах ненависть, на меня смотрят уже как на труп.

Ну-ну, пока пяльтесь сколько влезет; когда это надоест мне, прикажу утопить, как щенят.

Вскоре баркас ткнулся носом в песчаный берег, а еще через несколько минут мы стояли на большой поляне, поросшей низкой травкой. Дружинники быстро рассосались по сторонам, образовав правильный круг. Я вышел на середину и представил присутствующих со своей стороны.

– Представляю моих свидетелей: Уильяма Логана, барона Карстенса, баннерета графства Арманьяк, и риттера Отто фон Штирлица. Это дамуазо Луиджи Колонна, мой оруженосец.

Конечно, правильнее было бы назвать скотта и шваба секундантами, но такого термина еще не придумали. Даже слово «дуэль» еще не в обиходе.

Инге ответила глухим безжизненным голосом:

– Со мной Олаф Хенрикссен и Сигурд Торвальдсен.

Я сделал небольшую паузу и опять обратился к норвежке:

– Графиня, перед лицом свидетелей я еще раз даю вам возможность забрать свой вызов.

Инге, даже не взглянув на меня, отрицательно качнула головой. Мне показалось, что она здорово не в себе. Что за ерунда? Вне себя от страха или… А черт его знает, не мухоморов же объелась. В любом варианте пора с этим цирком заканчивать.

Я обернулся к доминиканцу:

– Падре Эухенио, прошу вас.

Монах с готовностью шагнул вперед.

– Подойдите, дети мои. Готовы ли вы перед лицом Господа подтвердить обязательства друг перед другом? Сын мой…

– Я подтверждаю свои обязательства перед лицом Господа… – не став раскрывать сути договора, бросил я.

– Дочь моя…

– Я подтверждаю, – механическим, полностью лишенным эмоций голосом отозвалась Инге.

На лице монаха промелькнуло хорошо заметное разочарование тем, что мы не выдали суть договоренности. Но он быстро взял себя в руки и речитативом пробасил:

– Да падет кара Господня на того, кто нарушит сию клятву!

После соблюдения остальных религиозных формальностей слово взял Логан и громогласно объявил правила поединка. Совершенно незамысловатые по своей форме. В случае невозможности продолжать поединок одному из бойцов победа присуждается сопернику. При устном отказе продолжать схватку победа также присуждается оппоненту. Если оружие выходит из строя, допускается его замена, для чего надо сообщить свидетелям об этом, желательно до того, как тебя отправили на тот свет.

Закончив с правилами, Логан торжественно сообщил:

– Готовы? Да поможет вам Господь!!! Сходитесь!

Я предполагал, что Инге с ходу ринется в бой, но слегка ошибся в ожиданиях. Норвежка, держа один топор в вытянутой вперед полусогнутой руке, а второй – чуть на отлете, стала маневрировать, стараясь вывести меня лицом к солнцу, и только когда у нее не получилось это сделать, бросилась вперед.

Я медленно отступал, принимая часть ударов на щит, частью уходя от них, изредка осаживая ретивую норвежку резкими веерными отмашками и короткими выпадами. Если бы передо мной стояла задача убить, я бы ее убил уже в первые же секунды схватки, а сейчас просто ждал удобного момента.

И случай вскоре представился. Норвежка провалилась после очередной серии ударов, я поймал ее на противоходе и одновременно с шагом вперед резко саданул по шлему ребром баклера.

Удар получился сильный и точный, на секунду показалось, что на этом бой окончен, но норвежка имела на сей счет свое мнение. Вместо того чтобы рухнуть без чувств на вытоптанную траву, она рывком отскочила назад, зашипела, как разъяренная дикая кошка, и с удвоенной яростью бросилась в атаку.

Вот тут пришлось потрудиться всерьез…

Удары посыпались, как горох из рваного мешка, Инге атаковала сверху, сбоку, чередуя парные удары в одно место с атаками по разным проекциям, отпрыгивала назад, финтовала и снова нападала. С дикой ловкостью и просто фантастической скоростью.