Великий посланник

Инге сыпала проклятиями, богохульствовала и выла, как раненая волчица, но к концу процедуры уже только тихонечко скулила, дергаясь всем телом при каждом ударе.

Посчитав, что с экзекуцией хватит, я отшвырнул ремень в сторону, подошел к тазу с водой, тщательно вымыл руки, после чего вернулся к норвежке.

– Из-за вашей глупости, графиня, погибли глупой смертью ваши же люди. Могли умереть и вы. Надеюсь, вы понимаете, что мог сделать с вами любой другой на моем месте?

– Да, ваше сиятельство… – всхлипнула норвежка. – Понимаю… очень хорошо понимаю…

– Хорошо, что понимаете. Следовало бы отдать вас на поругание латникам, но я милостив. Надеюсь, этот урок вы запомните на всю жизнь. Считайте наказание отеческим вразумлением. Но если еще раз встанете у меня на пути, клянусь, так легко не отделаетесь. И не дай господь, мне доложат, что вы опять появились в этих местах. Вы все поняли?

– Да… да, ваше сиятельство… – поспешила ответить Инге. – Да, я все поняла…

– Завтра вас отпустят с остатками дружины. И никогда больше не нарушайте клятв, иначе жизнь ваша может оказаться очень короткой.

– Простите меня, ваше сиятельство… пожалуйста… – заныла норвежка. – Я правда не хотела, чтобы все так закончилось…

– Bog prostit… – зло буркнул я, одернул на ней платье и позвал профоса: – Деррик, ко мне. Справился?

– Да, ваше сиятельство. Как вы приказывали: оскопили и удавили прилюдно. Общим числом восемь человек. Однако местные почему-то не особо заинтересовались зрелищем. Хотя некоторые смотрели до конца.

Инге опять тихонечко завыла, похоже, до нее наконец дошло, на какую смерть она обрекла своих людей.

– Ладно, забирай эту и запри в клетке. И пусть медикус ей задницу смажет чем-нибудь…

Когда мурманку утащили, я неожиданно рассмеялся. С души словно камень упал. Все-таки не сорвался. Хотя, признаюсь, просто выпороть решил лишь в самый последний момент. До этого мысли были совсем про другое. Да, знаю, был бы на моем месте настоящий бастард – норвежку после множественных изнасилований утопили бы в речке, что правильней всего, но я подкидыш, не настоящий, поэтому мне простительно. Цивилизация еще не полностью выветрилась. Черт, наверное, никогда не стану настоящим сыном этого времени. Ладно, пора. Забава небось все жданки съела. Да и я уже соскучился.

– Пусть готовят коней, едем назад.

Ближники приняли мое решение с пониманием. Еще бы, вопли гревинды на весь когг разносились. И вообще, господин лучше знает, как поступать. Правда, Логан, пользуясь правом друга, недовольно бурчал всю дорогу до имения. Вот же скотина! Не иначе думал, что вторым будет пользовать гревинду именно он.

Приказчики, как всегда, светились радушием, но эта радушность смотрелась несколько ненатурально. Неужто из-за прилюдной казни пленников?

За ужином догадка подтвердилась.

– Княже… – Старица как бы невзначай задал вопрос. – А пошто ты приказал полон мучить? Нешто провинились чем перед тобой?

Фен все исправно перевел.

– А того, что они провинились перед вами, – мало?

– Не пристало вою даже над ворогами измываться! – твердо отчеканил Гром. – Хочешь – убей, хочешь – отпусти, право твое, но измываться не моги. Нешто мы бусурмане какие? А у вас, княже, разве по-другому?

– У нас так не принято, княже, – гораздо мягче поддержал его Старица. – А в чужой монастырь со своим уставом не ходят.

Ты смотри… Похвально, похвально, хотя и слишком выспренно. По-всякому на Руси случается, по-всякому. И казнят зверски, и мучают. Зависит от ситуации. Как и везде, впрочем.

– Вы свои слова держите?

– А как иначе? – Старший приказчик удивленно повел бровями.

– На том и стоим! – вторил ему молодой боярин.

– И я держу, – очень спокойно сказал я. – И у нас не пристало мучительствами себя пятнать, но я пообещал пленникам, что, если они попробуют бежать, сотворю с ними то, что вы видели. Они пропустили мои слова мимо ушей, попробовали сегодня поднять бунт. Убили двоих моих людей, а одного ранили. Пришлось выполнять обещанное, ибо слово графа божьей милостью Жана Арманьяка тверже стали. Но не всех казнили, а только тех, кто причастен, ибо справедливость – одно из истинных достоинств благородного мужа.

– А-а-а, вот оно как… – Лицо Старицы смягчилось. – Совсем другое дело.

– Тада, канешно… – Гром тоже расплылся в улыбке. – Урок преподал, значица…

Так-то оно лучше будет. Гуманисты, блин, нашлись. Впрочем, скорее всего, бояре просто попытались тактично напомнить мне, кто здесь хозяин. Не более того.

После ужина наведался проведать Феодору и попал прямо на… даже не знаю, как сказать: на женские посиделки, что ли.

В большой светлой горнице, убранной цветами и рушниками, Феодора и Домна Ивановна в домашних нарядах чинно пряли, а прочие девицы из окружения рукодельничали и хором пели песни. Эдакий девичник в древнеславянском стиле. Парадиз, да и только. Нет, действительно смотрится прелестно. По личику Федьки было видно, что сие времяпрепровождение ей неимоверно нравится. Ну что же, понимаю, русское начало на чужбине никуда из девчонки не делось, даже укрепилось. Сам такой.