Великий санный путь

Полдня мы ехали между скалами по долинам и, выбравшись на морской лед, различили вдали две чернеющие точки, - словно две вороны сидели на ледяной глыбе. Мы подъехали поближе и увидели, что это двое людей, которые давно заметили нас. Время от времени они спрыгивали со своего возвышения и бегали взад и вперед в большом возбуждении. Анаркаок вытащил из ножен наши большие ножи для резки снега и воткнул их сверху, между санными тюками, чтобы можно было быстро схватить их в нужную минуту. Я посмеялся над его предосторожностью, но он сказал: "Лучше быть наготове. Укушенный Морозом мужчина, настоящий мужчина, и если он подумает, что мы посланы полицией схватить его, он нападет на нас первый".

Мы быстро повернули по направлению к этим двум людям и, когда проехали с километр, один из них побежал нам навстречу. "Это приемный сын, - сказал мне Анаркаок. - Укушенный Морозом, верно, хочет узнать, чего ему ждать от нас и послал сына для переговоров".

Но мы мчались с такой быстротой, что до переговоров не дошло. Собаки почуяли жилой дух, и их невозможно было остановить. Мы только-только успели подхватить парламентера и швырнуть его к себе на сани, как уже очутились около снежной хижины, где по-прежнему стоял настороже на высокой ледяной глыбе Укушенный Морозом. Едва собаки остановились, я, смеясь, подошел к нему приблизительно с такими же словами, какими приветствовал меня его отец: "Мы только простые люди, не замышляющие ничего дурного". Укушенный морозом ответил тем же приветствием и, видимо, был поражен неофициальностью нашего появления в тех местах, где всего за несколько минут до этого он собирался дать нам бой, защищая свою свободу и жизнь. От радости он громко вскрикнул, и почти одновременно вышла из хижины его жена, присоединяя свои радостные восклицания к нашим.

Не сразу хозяин наш пришел в себя. Некоторое время он тяжело переводил дух от волнения, но после того, как мы побеседовали с ним и он понял, что я обо всем знаю от его родителей, видимо, решил сразу же посвятить меня в подробности дела, из-за которого ему пришлось бежать от людей. Он рассказал мне всю историю без всяких уверток, радуясь, что может дать такое объяснение своему поступку, которое, с точки зрения эскимосской морали, вполне оправдывало его. Затем мы нашли радушный прием в его хижине, где нас накормили олениной, салом и вареной форелью. Собрав все свои запасы собачьего корма, мы поехали к эскимосам арвилигьюармиут в их зимнюю стоянку на льду залива Пелли. Эскимосов этих было 54 человека.

* * *

Арвилигьюак - "Земля больших китов" - так называется весь район залива Пелли. Самое название произошло от прибрежных скал, которые издали имеют сходство с китами, поднявшимися на поверхность. Киты же в эти воды, как мне объяснили, никогда не заходят. Условия для лова, однако, чрезвычайно благоприятны во всем этом районе, и эскимосы арвилигьюармиут с гордостью рассказывали мне, что они вообще не знают ни нужды, ни тяжелых времен, какие переживают эскимосы нетсилингмиут, живущие к западу от перешейка Бутия. Объясняется это тем, что охота и лов идут здесь круглый год, делясь на разные отрасли - охотятся на оленей, на мускусных быков, на тюленей, ловят форель. Если в одной отрасли не повезет, выручает другая.

Земля этих эскимосов лежит совсем в стороне от путей белых людей, поэтому жители с незапамятных времен приучились обходиться тем, что могли добыть сами. Для свежевания зверя и дичи служили им небольшие ножи из желтовато-белых кремней "хавиорарнак". Женщины орудовали своими особыми ножами "уло" [32]. Огонь добывался с помощью кремня - "игнерит", или сернистого колчедана, который находили у моря близ Арфертутсиака, к западу от залива Лорд-Мэра. Высекаемые искры падали на болотный пух или мох, на который было накапано сало, чтобы легче ловить искру. Кремень приходилось привозить издалека, с реки Бакс.

Камень-жировик, из которого выделывались лампы и котелки, эскимосы добывали внутри страны, к югу от Пелли-Бея, неподалеку от большой возвышенности.

Всего ощутительнее был недостаток дерева. Мощный плавучий лед, постоянно заполняющий залив Бутия, мешает лесу-плавнику попадать в фьорд. Приходилось путешествовать за ним на самое побережье Игьюлика к западу от полуострова Аделаида. Но в большинстве случаев здесь умели обходиться и без дерева. Длинные гибкие рукоятки для гарпунов выделывали из оленьих рогов. Их распаривали в горячей воде и надставляли колено за коленом, пока не получалась рукоятка нужной длины. Таким же образом делали здесь шесты для палаток, которые вообще укрепляются лишь одним шестом. Так как и железо и кремень материал редкий, то зубья для гарпунов научились выделывать из крепких берцовых костей медведя.