Великий санный путь

Я долго беседовал с эскимосами, пока они не догадались спросить: "Где же белый человек?" Когда я сказал, что это я сам, беседующий с ними, они с трудом поверили. Но оленина была поставлена вариться, и мы вышли разгрузить сани. Я поспел как раз вовремя, чтобы стать свидетелем встречи Налунгьяк "Малютки" со своей дочерью Упрямоглазой. Несмотря на буран, она стянула с себя верхнюю часть одежды, и молоденькая Кертилик приветствовала вскормившую ее грудь долгим искренним поцелуем.

Все стойбище проснулось. Мужчины предложили свою помощь для сооружения хижины и благодаря их искусству жилье наше было готово за то время, которое понадобилось нам на разгрузку саней и на размещение нашего багажа. И как только мы очутились под снежной крышей, к хижине приволокли двое огромных саней. Все - и люди и собаки - должны были отпраздновать наше прибытие!

Весь день я провел в гостях, переходя из одной хижины в другую. Я скоро понял, что попал на настоящую охотничью стоянку. Ни один из 23 мужчин не думал ни о чем, кроме лова тюленей. Выгоднее было бы для меня встретиться с ними позже, когда они уже поселились бы на острове Кинг-Вильям. Поэтому я решил уехать отсюда собирать амулеты около магнитного полюса, где, как мне сказали, находилось большое стойбище, представлявшее более богатую картину народной жизни. Но раньше надобно было подготовиться к встрече приближавшейся весны. После этой поездки я собирался совершить еще небольшую экскурсию на сушу к Большой Рыбной реке, а Гагу вместе с нетсиликским эскимосом отправить прямо на полуостров Кент, где находился торговый пункт Гудзоновской компании. Гага должен был доставить туда по хорошему весеннему льду все те коллекции, которые нам уже удалось составить, а оттуда привезти разные продукты и, между прочим, патроны.

К 11 мая я закончил все приготовления, распростился с двумя своими спутниками и направился к северу через пролив Рей. Моим проводником был здешний эскимос Алорнек - "Подошва", которого лучше всего характеризовала улыбка, постоянно сушившая его десны.

Нельзя было сказать заранее, где мы найдем людей; никому ведь неизвестно, где расположатся люди весной бить тюленей в ледовых отдушинах. Поэтому мы просто направились к северу вокруг острова Матти и дальше по проливу Веллингтона искать санные следы. Лишь найдя их, мы могли начать настоящие розыски.

Мы находились как раз перед магнитным полюсом, у мыса Аделаиды, когда завидели несколько покинутых снежных хижин. Мы поехали по проложенному следу и тут и там видели трогательные выставки тюленьих черепов, указывавшие путь к обитаемым жильям. Сначала нам попались пять хижин, потом три, затем двенадцать и, наконец, опять двенадцать.

Подошва - настоящая собака-ищейка, не хуже Белого. Он хорошо знает здешних людей, знает, как они строят свои хижины, как спят на лежанках, знает следы их ног, и таким образом задолго до самой встречи мы знали, кого найдем.

На следующий день после полудня в самый буран все наши собаки вдруг исчезают с поверхности льда, и, когда мы всматриваемся хорошенько, оказывается, что они влетели во входное отверстие жилья, а мы находимся в центре заметенного снегом стойбища, которое искали в течение нескольких дней.

Разумеется, никто не замечает нашего прибытия, но Алорнек ходит от входа к входу и громко провозглашает наши имена. Мало-помалу все выползают из снежных сугробов - веселые, изумленные, исполненные того радушия, в котором так нуждается путник, застигнутый бураном.

Мы устраиваем себе жилье, огородившись двойным снеговым валом: прежде всего нужно укрыться от бури, разметывающей наш строительный материал снег.

* * *

Теперь, стало быть, начиналась великая охота за амулетами. Но я понимал, что это предприятие должно вестись с величайшей осторожностью. Во имя науки я обязан был попытаться скупить все эти невинные маленькие святыни, носимые на себе здешними эскимосами, и сделать это так, чтобы у них не было оснований потом, когда я скроюсь, обвинять меня в бедах, которые могут посетить их стойбище.

В основе религии этих племен лежит постоянная борьба со злыми невидимыми духами, которые портят людям жизнь болезнями и всякими неудачами на охоте. В защиту от всего этого у них только "табу", заклинания и амулеты. Я понимал, что моя задача была чрезвычайно деликатна и торопливостью я мог испортить все; поэтому весь первый день я провел, переходя из жилья в жилье и поглощая праздничное угощение - мороженую лососину, содержимое оленьих желудков и тюленину в таких количествах, что мой желудок едва справлялся.