«Великое отступление» и стабилизация Восточного фронта. 1915 г.

Во Второй Августовской и Второй Праснышской операциях (январь – март 1915 г.) германские 10‑я армия и армейская группа генерала артиллерии М.-К.-В. фон Гальвица (в составе 8‑й и 12‑й армий) понесли общие потери в 80 тыс. человек (13 тыс. человек из них потеряно только в боях в городе Прасныш[137]).

В ходе Второй Августовской операции русская 10‑я армия потеряла 56 тыс. человек[138], в период Второго Праснышского сражения русские 1‑я и 12‑я армии потеряли 40 тыс. человек.

В ходе Третьей Праснышской операции 30 июня – 5 июля общие потери противников составили по 40 тыс. человек.

Боевые действия в Галиции стоили германцам также очень дорого – и одними из самых тяжелых в кампании стали потери в Горлицкой операции: для германской 11‑й армии за немногим более чем 1,5 месяца (19 апреля – 9 июня) – они составили 87 тыс. человек, в т. ч. 12 тыс. убитыми[139]. Южная германская армия только в июне 1915 г. теряет 25 тыс. человек

[140]. Еще более крупными были потери австрийских войск.

Как свидетельствовал русский военный агент во Франции А.А. Игнатьев: «Некоторым утешением для русской армии могло явиться…обнаружение на Французском фронте германских гвардейского и X корпусов, вернувшихся из России в самом плачевном, обтрепанном виде»[141].

Насколько страшны были русские потери, свидетельствует, например, документ от 21 апреля 1915 г.: «Осталось примерно в Седлецком полку 5 офицеров и 150 нижних чинов, в Луковском полку – 6 офицеров и 160 нижних чинов, в Холмском полку – 5 офицеров и 200 нижних чинов, в Красноставском полку – 6 офицеров и 120 нижних чинов, в Ставучанском полку – 1760 нижних чинов и в Дунайском полку – 4 офицера и 120 нижних чинов. В число офицеров входит и командир полка… Пленных взято 4 офицера и 580 нижних чинов… Свидетельствую о безусловной доблести войск, три дня дравшихся под огнем многочисленной тяжелой артиллерии противника, наносящей громадные потери и тяжелые раны. 61‑я дивизия свято исполнила приказ командующего армией: от нее имеются ныне лишь жалкие остатки, она умерла на позиции»[142]. Или численность полков на 25 апреля: «Холмский полк 731, Луковский резервный полк 400, Хотинский полк 600, 322‑й Солигаличский полк 2000, 251‑й Ставучанский полк 150, 194‑й Троицко-Сергиевский полк 1500, 244‑й Красноставский полк 700 человек»[143].

От большинства дивизий Юго-Западного фронта остались лишь кадры.

Л. фон Роткирх писал, что с 19 по 27 апреля германо-австрийские войска взяли свыше 100 тыс. пленных, 80 орудий и более 200 пулеметов[144], Потери только 3‑й армии Юго-Западного фронта (с учетом подходивших резервов) к моменту боев на р. Сан (т. е. месяц спустя с начала Горлицкого прорыва) немцы оценивают в 140 тыс. пленных, 100 орудий и 300 пулеметов[145].

К середине июня материалы германского Рейхсархива называют в качестве общих трофеев германо-австрийских войск более 250 тыс. пленных, 224 орудия, 600 пулеметов[146].

Части соседней с 11‑й германской Бугской армии в период 1 июля – 12 августа пленили 126 офицеров, около 30,5 тыс. солдат, захватили 58 пулеметов, орудие и 2 зарядных ящика[147].

Неудачные бои и бои в условиях отступления, когда поле боя остается за противником, вынуждают нас пользоваться данными противника о потерях. В таких боях даже собственные потери бывает подсчитать трудно (тем более, когда нарушена система учета разбитых частей). Но стоит помнить, что германцы имели тенденцию собственные потери занижать, раздувая вражеские.

Операции в Прибалтике привели также к крупным потерям германских войск. Только 12‑я армия в июле – августе потеряла около 82 тыс. человек[148].

Но и отступая, войска Юго-Западного фронта проводили успешные операции, наносили противнику чувствительные контрудары. Так, 9‑я армия в майской Прутской операции захватила свыше 16 тыс. пленных австро-германцев[149], 11‑я армия в Журавненской операции с 24 мая по 2 июня захватила 25 тыс. пленных, в ходе наступления на Серете с 17 по 30 августа было захвачено свыше 40 тыс. пленных[150], в ходе Луцкой операции в сентябре – до 70 тыс. пленных[151]

и т. д.

Осенние операции также были весьма кровавы. Например, германские дивизии армейской группы Э. Бем-Эрмоли и Южной германской армии потеряли с 8 по 18 октября почти 10 тыс. человек[152]. Русские потери на Стрыпе в ноябре – декабре составили: для 9‑й армии – до 22 тыс. человек, для 7‑й армии – до 25 тыс. человек[153]. 3‑я Кавказская стрелковая бригада захватила 1,5 тыс. пленных.

Конечно, ключевое значение для потерь австро-германцев в кампании 1915 г. принадлежит Карпатской операции. В ходе последней (январь – март) их потери составили до 800 тыс. человек[154]. Одна лишь германская 1‑я пехотная дивизия в этот период оставила в Карпатах 10 тыс. человек – полностью сменив состав. Общие потери русских войск Юго-Западного фронта – до миллиона человек[155].

Соотношение общих потерь[156] в кампании 1915 г. иллюстрирует тот факт, что Русский фронт был в этот период для Германского блока главным.