Великое Предательство. Казачество во Второй мировой войне

Наш путь из Проскурова-Гречаны лежал через Волочиск, Тарнополь, трехдневная остановка в Перемышле, Краков, тоже трехдневная остановка. Здесь нас встречал и устраивал дежурный офицер из штаба полковника Духопельникова. Далее — Варшава с недельной остановкой, Брест-Литовск, Барано-вичи и Лесная. Здесь трехнедельный карантин в лагере. Далее станция Ново-Ельня, откуда под сильным немецким конвоем на крестьянских подводах нас перевезли и разместили: кубанцев — в деревне Зарое, терцев — в Козмичах, а донцов — не помню. Штаб в Новогрудке.

Из Новогрудка мы выходили спешно, зажатые со всех сторон большевиками и партизанами, часто по минированным дорогам, ведя перед колонной пойманных партизан. Это был страшный путь с массой разорванных людей и лошадей… Скажу словами нашей песни:

Зной и холод, непогоду

Все узнали мы…

Идем по дороге на Слоним песками и лесами. Нас обтекают машины всех сортов и видов, не знаю каких учреждений. Машины буксуют. Перерезали и остановили нашу колонну (начальник колонны полковник Бедаков). Из первой машины выходит молоденький юноша-донец, родившийся в Югославии, шофер машины, посмотреть, почему она не идет. Он стал на мину. Жуткое и страшное зрелище. Бедного юношу немцы пристрелили, так как все его молодое тело разметалось в разные стороны: там рука, там другая, там нога…

Шли мы на Белосток все время глухими дорогами (с нами было тело Походного атамана Павлова). Шли без довольствия, с короткими ночевками, а часто и без них. Лошади падали от голода и усталости, что сильно отражалось на душевном состоянии людей, вызывая, помимо жалости к ним, чувство величайшего страха отстать от колонны. Чувство страха не покидало меня всю дорогу, и нервы пришли в ужасное состояние. Мы были неприспособленными: не знали, как обращаться с лошадьми и телегами, были жалки, смешны и постоянно слышали от баб: «А еще юрист, а лошадь запрягать не умеет», и другое в том же духе. Ехали, вместо вожжей, на полотенцах и разодранных платьях, часто на трех, а то и на двух колесах.

Страшный путь! Незабываемый путь!

Мы колесили по Польше, проходя губернии Белостокскую, Гродненскую, Калишскую, Ломжинскую, Люблинскую. Помню города Лодзь, Кельцы, Остров, Петроков, много сел и местечек, захватили кусок Восточной Германии, вышли снова в Польшу и около трех месяцев простояли около Здунской Воли.

Дальше опять на подводах километров двадцать до какой-то польской железнодорожной станции. Посадка в поезда с железнодорожниками-чехами. Затем Вена, Зальцбург, Виллах и, наконец, выгрузка в Италии на станции Карния.

Штаб Походного атамана расположился в Джемоне. Казаки — по войскам и станицам в окрестных селах. Потом место расположения было передвинуто в район Толмеццо, а оттуда, в мае, переход через Альпы в долину смерти реки Дравы.

Т. С.

1-я Казачья дивизия и провокаторы

<…> На четвертом месяце пребывания у нас немцев, когда обозначились их неудачи на Кавказе, последовало запоздалое разрешение на формирование в Краснодаре и в ряде станиц, в том числе и в нашей, воинских казачьих частей.

Казак станицы Староджерелиевской полковник М., которому было поручено формирование в нашей (районной) станице отдельного пластунского батальона, предложил мне занять должность начальника штаба последнего, на что я немедленно дал свое согласие. Мы горячо взялись за дело. Быстро сформировав три сотни и тщательно отремонтировав помещение средней школы под казарму, мы организовали ряд необходимых мастерских (сапожная, портняжная, слесарная, кузнечная).

Так как наш батальон еще не был включен в состав вермахта, мы, при содействии военного сельскохозяйственного коменданта, а также районного атамана, создали путем обложения колхозов необходимую продовольственную базу. Формирование батальона, при невероятном энтузиазме населения, шло настолько успешно, что мы вынуждены были многим казакам, желающим вступить в батальон, отказывать вследствие их преклонного возраста или крупных физических недостатков.

Но существованию батальона вскоре был положен конец, так как отступающие немецкие части заняли его казарму. При своем отступлении немцы не производили насильственной эвакуации населения, но почти все население станицы сорвалось с мест и двинулось навстречу неизвестному будущему.

В марте 1943 года в селении Музыковке Херсонской губернии быстро были сформированы два Кубанских и один Донской полк. Командный состав состоял исключительно из казачьих офицеров. Роль приданного к этим полкам немецкого майора сводилась к наблюдению и связи. Строевые и тактические занятия производились регулярно, по расписанию, при соблюдении строжайшей дисциплины.

Взаимоотношения с местным населением установились прекрасные. Один случай изнасилования казаком девушки явился неприятным исключением и повлек за собою предание виновного суду. Функции суда, по старинным казачьим традициям, выполнил полк в полном составе. Преступник был единогласно приговорен к расстрелу, приведенному в исполнение немедленно, в присутствии судей, то есть всего полка.