Великолепная Софи

В тот вечер в столовой за огромным столом сидели четверо членов семейства: его светлость соизволил порадовать супругу своим присутствием на ужине, что случалось крайне редко. Из всех собравшихся он один чувствовал и вел себя совершенно непринужденно, поскольку обладал тем счастливым свойством натуры, которое позволяет не обращать внимания на явные признаки неудовольствия со стороны собеседников. Точно так же он с поразительной легкостью сохранял бодрость и неунывающее настроение, невзирая на унизительное положение фактически пенсионера, пребывающего на содержании у собственного сына. Необходимость решать множество неприятных вопросов повергала его в душевное расстройство, посему он не позволял себе думать о скорбных вещах, что ему вполне удавалось. В моменты же действительно неизбежных огорчений и бед его светлости приходил на выручку собственный гений, и он умудрялся убедить себя в том, что любая тягостная необходимость, с которой ему пришлось столкнуться благодаря своей глупости или железной воле сына, являлась результатом его выбора и принятого мудрого решения. И пока Чарльз оказывал ему хотя бы видимость сыновнего почтения и уважения, он забывал о том, что бразды правления силой вырваны у него из рук. И хотя порой сыновнее уважение становилось вовсе уж призрачным, сии прискорбные обстоятельства длились недолго, и человеку столь сангвинического темперамента, как у него, было нетрудно изгнать их из памяти. Впрочем, он не держал на сына зла, хотя и полагал его нестерпимо унылым и скучным субъектом; поэтому при условии, что ему везет в азартных играх и не требуется принимать участие в неблагодарных трудах по содержанию своего молодого семейства, он оставался вполне удовлетворенным своей жизнью и судьбой.

Он наверняка подозревал о воцарившемся в его доме раздоре, поскольку именно просьба супруги оказать на Сесилию отцовское влияние вынудила его в спешном порядке ретироваться в Ньюмаркет[13] не далее как две недели назад. Но ни хмурое выражение лица сына, ни покрасневшие глаза дочери не вызвали у него ни малейших вопросов или комментариев. Казалось, он получает искреннее наслаждение от долгой трапезы в обществе встревоженной супруги, уязвленной дочери и раздраженного сына. В конце концов лорд Омберсли заявил:

– Клянусь честью, как славно ужинать в столь уютном и тесном семейном кругу! Передайте повару, леди Омберсли, что утка мне очень понравилась. Положительно, так хорошо ее не готовят даже в «Уайтсе»[14]!

После чего он принялся пересказывать последние светские сплетни и учтиво поинтересовался, чем его дети изволили сегодня заниматься.

– Если ты имеешь в виду меня, папа, – ответила Сесилия, – то я провела его так, как и любой другой день. Вместе с мамой прошлась по магазинам, гуляла в Парке[15]

с сестрами и мисс Аддербери, а после музицировала.

Судя по ее тону, подобные развлечения не доставляли ей ни малейшего удовольствия, но лорд Омберсли воскликнул:

– Превосходно!

И перенес все внимание на супругу. Та рассказала ему о визите своего брата и о том, что он попросил ее присмотреть за Софией, на что лорд Омберсли дал любезное согласие, заявив, что ничего не может быть лучше, и поздравил дочь с тем, что ей необычайно повезло и она нежданно обзаведется очаровательной компаньонкой. Чарльз, которого безмерно раздражал учтивый эгоизм отца, неспособного проявить сочувствие к его сестре, угрюмо заявил, что у них пока нет причин полагать, что София окажется хотя бы обаятельной особой. На что лорд Омберсли возразил, что не имеет ни малейших сомнений на сей счет, и добавил, что все они должны приложить максимум усилий, дабы пребывание в их доме кузины стало для нее приятным времяпрепровождением. После этого он поинтересовался у Чарльза, собирается ли тот завтра на скачки. Чарльз, который знал, что упомянутые скачки проводятся под патронатом герцога Йорка, что неизбежно повлечет за собой несколько вечеров в Аутлендсе[16] с приятелями этого веселого и общительного джентльмена, где они будут играть в вист по фунту за взятку, неодобрительно нахмурился и заявил, что съездит на несколько дней в поместье Омберсли-парк.

– Съезди, конечно! – жизнерадостно подхватил отец. – Я совсем забыл об этом дельце в Южном Хэнгере. Да-да, я хочу, чтобы ты им занялся, мой мальчик!

– Всенепременно, сэр, – вежливо ответил мистер Ривенхолл. Затем он перевел взгляд на сестру, сидевшую напротив, и предложил: – Хочешь составить мне компанию, Сесилия? Я с радостью возьму тебя с собой, если захочешь.

Девушка заколебалась. Брат протягивал ей оливковую ветвь мира; с другой стороны, он мог замыслить совершенно бесплодную попытку отвлечь ее от мыслей о мистере Фэнхоупе. Соображение о том, что в отсутствие Чарльза в городе она, при известной изворотливости, сможет встретиться с мистером Фэнхоупом, решило дело. Сесилия пожала плечами и сказала:

– Нет, покорно благодарю. Не знаю, что делать в деревне в такое время года.

– Кататься верхом вместе со мной, – предложил Чарльз.