Великолепные руины

«Сама я мало смыслю в декоре. И я тщетно искала нечто умиротворяющее глаз, пока не увидела ваш эскиз гостиной. Он показался мне самым теплым и душевным из всего, что я встречала. И мне подумалось, что вы могли бы разработать дизайн склепа для моего отца, который больше всего в жизни ценил спокойствие. Я ничего не смыслю в красоте, но мне не хочется, чтобы батюшка целую вечность вертелся в гробу из-за того, что я превратила его последнюю обитель в нечто гротескное и дисгармоничное. Как бы он еще не начал преследовать меня за это… Я понимаю – вы, должно быть, получаете десятки заявок в день. Но если бы вы нашли для меня время, я была бы вам очень признательна. И я готова понести любые расходы».

У меня перехватило дыхание.

– Почитай-ка вот это, – предложил Данте, затем, перегнувшись через мое плечо, порылся в стопке, нашел искомое письмо и развернул его передо мной.

«Меня очень впечатлили ваши работы, и я думаю – вы смогли бы создать идеальные условия для моей жены Саки. Она – инвалид, и буду вам очень благодарен, если вы создадите для нее прекрасное гнездышко, в котором она перестанет призывать смерть. У меня есть средства, чтобы исполнить любые ее пожелания».

– Они все такие? – спросила я.

– Нет, не все. Часть писем от подобных этим, – повел Данте глазами на людей в шатре. – Но не только богатые мечтают привнести в свою жизнь красоту. И теперь, когда ты тоже обрела богатство, думаю, никто не будет ожидать от тебя, что ты предпочтешь тяжелый труд легкой болтовне.

– Мне не очень удается легкая болтовня, – призналась я, глядя в письмо. «Прекрасное гнездышко, в котором она перестанет призывать смерть…»

– Да, ты слишком умна для пустых разговоров.

– Мне не верится, что это сработало, – пробормотала я. – То есть я, конечно, надеялась, но… После выхода твоей статьи миссис Олрикс попросила меня показать ей эскизы. Она пожертвовала часть своих денег на строительство библиотеки по искусству и была в ужасе от того, что сделал Эллис. Миссис Олрикс попросила меня разработать дизайн ее новой гостиной. Она сказала, что ей нравятся яркие цвета, но никто не желает пойти ей навстречу. Все архитекторы интерьеров чересчур серьезны.

– Большие сферические светильники, – предположил Данте. – Геометрия вкупе с узорами «турецкий огурец».

– У тебя жуткий вкус, – наигранно ужаснулась я.

– Мне гораздо лучше удается оценивать чужие наряды, – отшутился Лароса.

Убрав письма и застегнув пряжку на папке, я отдала ее Данте:

– Ты поносишь ее до окончания вечера? Мне некуда ее положить.

Данте покорно взял папку и запихал ее обратно в карман:

– Так ты возьмешься за это?

Ох эта возможность… Свет, который она во мне зажгла. Радость, которую вызвала…

– Кое-кто сказал, что у меня талант и грех его зарыть.

– Тот, кто это сказал, – гений.

– Или он просто слишком хорошо меня знает.

Улыбка на лице Данте стала удивительно сияющей:

– Может быть, ему хотелось бы узнать тебя еще лучше. Понимаю, что это недостижимо. Для того, кто из другого – не твоего нынешнего – круга. И я пытался отойти в сторону. Мы могли бы остаться друзьями, если это все, что ты хочешь. Но я подумал – вдруг ты выкроишь время между всеми этим светскими мероприятиями, чтобы выпить по бокальчику вина или… не знаю… прогуляться где-нибудь…

– Ваши предложения скандальны, мистер Лароса, – поддразнила я Данте самым снобистским тоном, на который оказалась способна. А потом рассмеялась. Я не смогла ничего с собой поделать. И не смогла скрыть своего счастья. – Куда направимся для начала? На скачки? Я никогда не была на бегах. Или проведем несколько месяцев вместе в Дель-Монте? Я слышала, там прекрасно. Можно еще наведаться в «Коппас», как ты считаешь?

Данте ухмыльнулся:

– По-моему, высшее общество Сан-Франциско даже не подозревает, чем на самом деле грозит появление Ван Беркиль в его кругу.