Великолепные руины

– Как мило, – ответила девушка.

Над головой раздалось шебуршение, кто-то шикнул. Прямо над ними находились окна спальни, в которой мама с тетей подслушивали разговор, не понимая при этом ни слова.

Бездомная кошка, сердитая и одноглазая, устроилась на ступенях рядом с Ди Морей. Девушка хотела ее погладить, но тут же отдернула руку, когда кошка злобно зашипела. Ди посмотрела на сигарету и засмеялась своим мыслям.

Паскаль решил, что она смеется над его куревом.

– Они дорогие, – защищаясь, сказал он. – Испанские.

Она откинула волосы со лба.

– Боже мой, я не об этом! Я просто подумала: люди годами сидят и ждут, когда же начнется жизнь. Как в кинотеатре. Вы меня понимаете?

– Да, – ответил Паскаль, потерявший нить повествования после слова «сидят». Но его так заворожил этот жест, сияние светлых волос в свете луны, что он сейчас согласился бы на что угодно, даже если бы ему ногти вырвали и заставили их съесть.

– Вот видите, и я так думаю, – улыбнулась она. – Я сама такой была. Все ждала чего-то, точно я персонаж из фильма и вот-вот начнется действие. А многие ждут и ждут годами и только в самом конце обнаруживают, что провели всю жизнь в ожидании жизни. Вы понимаете, что я имею в виду, Паскаль?

И он понимал, правда! Как будто кто-то сидит в кинотеатре и ждет, когда же начнется фильм.

– Да! – ответил он.

– Правда? – Она засмеялась. – Когда же начнется наша жизнь? Ну, когда будет все самое интересное? Когда пойдет действие? Так быстро все пролетает. – Девушка заглянула ему в лицо, и Паскаль вспыхнул. – Иногда даже поверить нельзя, что это и есть жизнь. Словно заглядываешь в освещенные окна ресторана, где едят люди.

Вот теперь он опять ничего не понял.

– Да, да, – на всякий случай сказал Паскаль.

Она снова тихонько рассмеялась.

– Я так рада, что вы меня поняли. Вот, к примеру, актриса, родом из маленького городка. И вдруг первая же роль, которую она получает, – в «Клеопатре»! Вы можете себе это представить?

– Да, – твердо сказал Паскаль, разобрав слово «Клеопатра».

– Правда? А я вот никак такого не ожидала.

Паскаль поморщился. Не угадал.

– Нет, – попробовал он снова.

– Я родилась в маленьком городе в штате Вашингтон. – Она махнула сигаретой в сторону деревни. – Конечно, не такого маленького, как этот. Но все же достаточно маленького, чтобы меня там считали звездой. Сейчас даже вспоминать неудобно. Чирлидер. Потом принцесса на выпускном балу. Королева красоты округа. – Девушка рассмеялась сама над собой. – После школы я переехала в Сиэтл, хотела стать актрисой. Казалось, жизнь непременно вот-вот начнется. Это как всплывать на поверхность. Просто задержи дыхание и плыви. К славе, к известности, счастью или… ну, не знаю… – девушка опустила глаза, – куда-нибудь.

Паскаль тем временем зациклился на единственном слове, которое он опознал. «Принцесса». А он думал, у американцев знати не бывает. Но если она принцесса… Вот это удача для его гостиницы, если тут у него принцесса остановилась!

– Мне все говорили: поезжай в Голливуд, тебе сниматься надо. Я тогда играла в театре, и мне всем миром деньги собирали на дорогу. – Она затянулась. – Ну что тут поделаешь? Может, они просто от меня избавиться хотели? – Ди доверительно нагнулась к Паскалю. – У меня был роман с одним актером. Женатым. Глупо как-то вышло.

Девушка посмотрела на море и засмеялась.

– Я никому этого не говорила, но на самом деле мне на два года больше, чем все думают. Тому парню, что проводил пробы для «Клеопатры», я сказала, будто мне двадцать. А мне уже двадцать два. – Она полистала страницы романа Алвиса Бендера, точно надеялась прочесть там историю своей жизни. – Я ведь имя сменила, так заодно решила и возраст поменять. Если скажешь правду, они на тебя смотрят и подсчитывают, сколько лет тебе еще осталось в кино. Ужасно! Я бы этого не вынесла. – Ди пожала плечами и снова положила листы на перила. – Как думаете, я поступила скверно?

Шансы угадать у него были пятьдесят на пятьдесят.

– Да.

Кажется, его ответ ее расстроил.

– Наверное, вы правы. Ложь всегда потом догоняет. Вот это я в себе больше всего ненавижу. Тщеславие. Может, поэтому… – Она вдруг замолчала, последний раз затянулась, бросила окурок на дощатый пол крыльца и придавила его каблуком. – С вами очень легко разговаривать, Паскаль.

– Да, мне приятно… говорить с вами.

– И мне. Мне тоже приятно. – Ди выпрямилась, обхватила себя руками за плечи, опять взглянула на огни в море и словно стала еще выше и стройнее. Казалось, она никак не решится что-то сказать. – Вам говорили, что я больна? – тихонько спросила она наконец.

– Да, мой друг Оренцио. Он сказал.

– А он сказал чем? – Она коснулась своего живота: – Вы знаете слово «рак»?

Да, к сожалению, он его знал. По-итальянски Cancro. Паскаль смотрел на свою сигарету.

– Это ничего, нет? Докторы… они смогут…

– Не думаю. Очень плохая разновидность. Они говорят, что можно помочь, но, по-моему, они просто меня утешают. Я вам это говорю, чтобы вы поняли, почему я так… откровенна. Вы знаете слово «откровенна»?

– Откровение? Апокалипсис? – переспросил Паскаль. Она что, ждет конца света?

Ди рассмеялась: