Великороссия: жизненный путь

Русские войска были разделены на две армии. Во главе одной стоял военный министр шотландец генерал М. Б. Барклай-де-Толли, во главе второй — сподвижник и ученик Суворова князь генерал П. И. Багратион, отпрыск Грузинского Царского Дома. Оба докладывали обо всём в Петербург и получали оттуда, от Александра I, стратегические указания. А суть этих указаний состояла в том, чтобы, давая Наполеону только арьергардные небольшие сражения, отступать вглубь России, сохраняя военные силы и заманивая противника. С 200 тысячами против 600 тысяч столкнуться было слишком большим риском! Не Барклай и не Кутузов (впоследствии) были авторами этой стратегии, а Александр I. Таким образом вызывая у Наполеона впечатление блестящих побед, отступления перед ним русских войск, они заставляли его двигаться всё дальше и дальше вглубь тех именно просторов, которые уже сами по себе своей огромностью и безлюдием внушали европейцам — солдатам Наполеона тоску и гасили воинский дух, а также непомерно растягивали армию, её коммуникации, уменьшали численность наступающих частей (нужно было везде оставлять свои гарнизоны), крайне затрудняли снабжение продовольствием. Если бы это сразу Наполеон понял, то ни за что не пошёл бы на Москву, вглубь России! Он постарался бы добиться своих целей каким-то другим способом (ему тоже очень важно было сохранить свою армию)!

Сразу же Бонапарту показалось, что он увидел «ошибку» русских, разделивших силы на две армии. И он, не задумываясь, вклинился между ними, не дав соединиться. А они и не должны были соединяться для генерального сражения! Они потом соединились под Смоленском, но для генерального отступления! Некоторое арьергардное сопротивление у Смоленска и иные столкновения убедили агрессора в том, что с ним воюют, но не могут противостоять! До времени и действительно не могли. Поэтому и отступали, уклоняясь от «генерального» сражения. А он всё стремился вперёд, надеясь, что вот ещё немного и в решающей битве будут уничтожены военные силы России. Секрет стратегии был именно секретом. Поэтому Российское «общество» не понимало, что происходит? Почему наши всё время отступают? Росло недовольство Барклаем, требовали Кутузова. Александр I дал Кутузова, но тот стал делать то же, что и Барклай, — отступать. Конечно же, при этом Александр I не мог быть совершенно уверен в успехе! Он очень переживал, волновался и говорил, что это нашествие — Божие наказание

всей России за его личный грех причастности к убийству отца. Такое сознание было нестерпимым. Оно многократно усиливало потребность в Божьей милости и помощи, и переживания за исход дела. Перед Москвой всё совсем осложнилось и обострилось. Москва была не просто городом, а святой древней столицей, где как и встарь, венчались на Царство Императоры, приезжая для этого из Петербурга. «Просто так» оставить Москву было невозможно, никто бы не понял. Нужно было всё-таки давать Наполеону генеральную баталию. И она была дана. При Бородино 26 августа 1812 г. произошло одно из самых крупных в міровой истории сражений. Французы ввели в дело 130 тысяч, русские — 110. Большого перевеса у врага уже не было. И обе стороны потеряли почти по половине. Общее число погибших с обоих сторон было около 100 тысяч человек. К ночи 26 августа обе армии вернулись на

исходные позиции, и обе считали себя победителями (!), так как каждая имела немалые трофеи противника: пушки, знамёна, пленных. Смертельно был ранен и скоро умер знаменитый Багратион. Множество генералов, офицеров и солдат явили безпримерную стойкость и героизм! Получив утром донесение о потерях, Кутузов решился отступать (хотя ночью планировал возобновить сражение). Увидев отступление русских, Наполеон убедился, что он победитель! А русские пошли на невероятную жертву. Они решились оставить Москву. Так было постановлено на военном совете в д. Филях под Москвой. До сих пор спорят о том, нужно ли было так делать, и почему так было сделано? Некоторые даже обвиняют Кутузова в том, что как масон, он умышленно предал святыни московских Кремлёвских соборов и иных храмов на осквернение.

Точных данных нет. Дело достаточно тёмное. Нужно принять во внимание, что Кутузов, хотя и был масоном, но — русским (!), из тех легальных, что искренне думали, что масонство не противоречит православной вере. Перед Бородинской битвой он приказал водрузить взятую нашими из Смоленска чудотворную икону Матери Божией «Одигитрии» (путеводительницы) Смоленской посреди войск, служить ей молебен и сам молился с войсками. Он мог бы обмануть многих, но не всех, не всю армию, не весь русский народ, которые всё же чувствовали, видели в Кутузове своего полководца и человека!