Великороссия: жизненный путь

Из всех недостатков реформы, вполне неизбежных в таком великом деле (!), самым крупным было устройство «сельского общества», «общины». Такое устройство явилось результатом славянофильских теорий относительно древнего, допетровского образа организации сельской жизни. Но допетровская Московская Русь никогда не знала общинного землепользования. В этом вопросе славянофилы допустили большую ошибку. Она вошла в теорию и практику Реформы 1861 г. через Ростовцева, под влиянием Милютина и Самарина (при деятельном воздействии Аксакова). В древней Руси (России) искони крестьяне владели или пользовались земельными участками вполне самостоятельно, по праву личного наследования или приобретения, и община (мір) никак на это владение не влияла. Некоторый общинный (міровой) порядок относился только к делу податей и повинностей. При Иване III возникает в северных землях и распространяется на остальные «община» как податная единица. Такой древней «общине» соответствует в известной степени разве только правило «круговой поруки», предусмотренное Положением 1861 г. относительно именно податей и повинностей. «Общины» же как организации общинного землепользования с правом «міра» делить и переразделять наделы между членами «общины» на Руси никогда не было! Такая

«община» явилась вполне искусственным учреждением, основанным на выдумке (или домыслах) теоретиков реформы. Но эта искусственная организация была принята в общественном мнении, как исконно-русская. И каких только теорий насчет неё не возникало! В такой «общине» народники, например, видели даже «зародыш социализма», а их противники умилённо взирали на неё как на восстановленное патриархальное основание

жизни Великороссии! Меж тем новоявленная община сказывалась на крестьянской жизни крайне отрицательно. Освобождённые от власти помещиков крестьяне тут же угодили под власть «міра», где часто верховодили наиболее горластые вожаки, или «міроеды», так что зависимость от «міра» нередко оборачивалась кабалой ещё более худшей, чем зависимость от помещиков! К тому же в общем и целом крестьянские наделы получились малыми, недостаточными, иной раз были разорваны на части (чересполосица). Всё это стало угнетающе воздействовать на крестьян и сдерживать общее развитие сельского хозяйства. Последующие критики реформы справедливо замечают также, что она страдала чрезмерным «перекосом» в одну сторону, вдохновлялась более всего идеей немедленного освобождения крестьян от помещиков, не уделяя должного внимания вопросу, как и чем заменить для крестьян руководящую, сдерживающую, наконец, воспитательную функцию «господ»(помещиков). Действительно предоставленные, как бы в одночасье, самим себе, своему самоуправлению (после 100-летней привычки руководиться господином) могли ли, способны ли были русские крестьяне тотчас наладить своё самоуправление мудро и верно, во благо себе и Отечеству? Вот вопрос, о котором поначалу никто не хотел думать, иногда руководясь иллюзией о «врождённой» народной мудрости!... Об этом стали думать, как у нас часто бывает, «задним числом», впоследствии, когда столкнулись с волнениями и брожениями в крестьянстве. Все отмеченные просчеты реформы 1861г. привели к тому, что крестьянство в целом оказалось неудовлетворённым

в самых разных отношениях. В нём поползли слухи, что «господа» их опять обманули, что Царь даровал им не такую свободу, что подлинную «царскую волю» от них скрыли, а навязали «обманную». Этим тут же воспользовались «просветители» и революционеры всех мастей. Крестьянство постепенно стало прислушиваться более не к государственному чиновнику и бывшему господину, а к студенту, обещавшему «настоящую» волю и обильную «землю», увлекая крестьян идеей «топора», которым они сами всё это отвоюют у обманщиков-господ... В такой обстановке только Церковь осталась в качестве воспитателя и наставника народа, каковую задачу она тут же и начала исполнятъ, хотя это было крайне трудно из-за стеснённого и бедного положения самой Церкви. Поэтому скоро возник вопрос о расширении и усилении прав и возможностей Русской Церкви. Самым сильным и влиятельным человеком, кто это вполне понимал, стал Победоносцев, сделавший очень много в этом направлении и тем вызвавший ненависть всех «демократов».

Но несмотря на недостатки и крупные просчёты, реформа 1861 г., конечно, взорвала и преобразила Великороссийскую жизнь. Огромная масса населения (около 22 миллионов) оказалась все-таки свободным и самоуправляющимся сословием (классом), юридически равным

другим сословиям. Это немедленно вызывало необходимость устройства его жизни и деятельности на новых основаниях. Последовала знаменитая земская реформа, за ней — судебная и — военная.