Великороссия: жизненный путь

Николай Александрович родился 6/19 мая 1868 г. в день памяти Иова Многострадального. Впоследствии он говорил, что это не случайно, что многострадальным станет и его царствование, его жизнь. В полном соответствии с волей отца Николай Александрович рос «нормальным, здоровым русским человеком», при этом не без «шалостей в меру». Он с детства умел прежде всего «хорошо молиться Богу». Его жизнеописатели в один голос будут отмечать, что вера в Бога была живым состоянием его души. Ни одного важного решения он не принимал без усердной молитвы! В то же время, будучи молодым человеком и ещё не Царем, Николай Александрович внешне жил так, как почти все «светские» молодые люди его времени и его уровня образованности. Любил спорт, игры, военное дело, приобрёл «модную» тогда в свете привычку к курению, имел увлечение балериной Кшесинской, впрочем решительно прекращённое после откровенного и твердого объяснения с отцом. Он очень много читал, как духовной, так и научной, и художественной литературы (любил «Войну и мір» Л. Толстого), любил домашние спектакли и разные «представления» в кругу семьи и близких, был горазд на забавные выдумки. Но всё это — именно «в меру», без крайностей, никогда но доходя до служения страстям. Воля у него была отменная и он умел с Божией и родительской помощью владеть и руководить собой. В итоге он сохранил удивительную ясность, цельность и чистоту души. Всегда прямой взгляд его глубоких серо-голубых глаз, часто искрившихся приветливым юмором, проникал в самую душу собеседникам, совершенно пленял людей, не потерявших ещё добра, и был нестерпим для злых. Впоследствии, будучи уже в лично враждебных отношениях к Государю, граф С. Ю. Витте писал: «Я в своей жизни не встречал человека более воспитанного, нежели ныне царствующий Император Николай II». Николай Александрович отличался необыкновенно благородным сочетанием чувства достоинства со скромностью (порой даже застенчивостью), крайней деликатностью и внимательностью в обращении с людьми. Он был искренне, нелицемерно прост в общении со всеми, от сановника до мужика. Ему органически претили всякая самореклама, громкая фраза или эффектная поза. Он терпеть не мог никакой искусственности, театральности в поведении, желания «произвести впечатление». Он никогда не считал возможным показывать другим свои переживания, печали и скорби, кроме разве самых близких и родных людей. Не коварная расчётливая скрытность, а именно смирение и высочайшее чувство личной ответственности пред Богом за свои решения и поступки приводили к тому, что он почти ни с кем не делился своими замыслами, пока они не созревали до степени близкой к решению. Но и решения он часто проводил в жизнь, как его отец, «тихо и незаметно», через своих министров и сановников так, что

казалось, что это не его решения... Впоследствии только жена, Государыня Александра Федоровна, знала сокровенную жизнь его души, знала его до конца. Для других же, особенно для «общества», Николай Александрович, подобно своему венценосному предку Александру I, был и остался загадкой, «сфинксом». Загадку не трудно было бы отгадать, глядя на дела и судя по ним, будь на то желание. Но у «образованной» общественности такого желания не было (да и теперь почти нет!). Зато было большое желание представить «всероссийского деспота», «тирана» в самом невыгодном для него свете. То стихийно, то умышленно создавался клеветнический, полностью искажённый образ Государя Николая II, где не последнее место занимали злорадные представления о «слабости» его воли, податливости влияниям, «ограниченности», «серости» и т.п. Русскую интеллигенцию, как по лакмусовой бумажке, можно проверять по отношению её к личности Николая Александровича. И проверка почти всегда подтверждает уже определившуюся истину о том, что в целом свете не сыскать ничего более презренного по духовной убогости и примитивности, чем русская (именно только русская!) «культурная интеллигенция»! Зато в общем неплохо видели и понимали личность Николая II те представители Запада, которые по долгу службы обязаны были понимать! Германский поверенный в России граф Рекс доносил своему правительству в 1894 г.: «... Я считаю Императора Николая человеком духовно одарённым, благородного образа мыслей, осмотрительным и тактичным, его манеры настолько скромны и он так мало проявляет вешней

решимости, что легко можно придти к выводу об отсутствии у него сильной воли, но люди, его окружающие, заверяют, что у него весьма определённая воля, которую он умеет проводить в жизнь самым спокойным образом». Донесение было очень точным. Впоследствии Запад не раз убеждался в исключительно сильной воле Государя. Президент Франции Эмиль Лубэ в 1910 г. свидетельствовал: «О русском Императоре говорят, что он доступен разным влияниям. Это глубоко неверно. Русский Император сам проводит свои идеи. У него есть зрело продуманные и тщательно выработанные планы. Над осуществлением их он трудится безпрестанно». Очень высоко ценил государственные способности Николая II знавший толк в правителях Уинстон Черчилль. Государь получил очень обширное высшее юридическое и высшее военное образование. Его преподавателями были выдающиеся профессора университетов, в том числе уже известный нам К. П. Победоносцев, виднейшие генералы Русской армии. Николай Александрович планомерно приобщался к государственным делам, председательствуя в разных комитетах (в том числе — Великого Сибирского ж.д. пути), заседая в Госсовете и Комитете Министров. Он свободно владел ангийским, французским и немецким языками. Он изучал в достаточной мере и Православное богословие. В период учёбы Николаю Александровичу была представлена книга Уильяма Пальмера «Патриарх и Царь» на английском языке. Это было самое обширное в те времена исследование о Патриархе Никоне, где приводились многие архивные документы и в том числе большое сочинение Святейшего под названием «Возражение или раззорение смиренного Никона, Божией милостью Патриарха Московского и всея Русии, противо вопросов боярина Симеона Стрешнева Газскому Митрополиту Паисию Лигаридиусу, и на ответы Паисеовы». Здесь Патриарх Никон обосновал на писаниях святых отцов (наипаче — И. Златоуста) учение о симфонии церковной и царской власти, а также свои идеи о пространственно-архитектурном образе (иконе) в связи с Иерусалимом, что является вообще новым вкладом в православную теорию образа. Будущий Самодержец был потрясён глубиной и верностью мыслей Патриарха Никона! Они сделались с этого времени предметом его самых серьёзных размышлений. Так протянулась таинственная связь между двумя почти тёзками — Никоном и Николаем II! И как протянулась? От Москвы через Лондон и (на английском языке) в С.-Петербург!... Интересно, что англоязычный Запад, оказывается, знал о Русском Патриархе Никоне едва ли не больше, чем русские, и относился к его личности и идеям с большим вниманием и

пониманием, чем «образованное» российское общество. А Государь Николай II был кровным родственником Английской Королевской Семьи, в том числе, королевы Виктории. Нужно, однако, отметить, что интерес к Никону и положительная оценка его деяний появились и в российском учёном міре. Труды проф. Субботина и архим. Леонида (Кавелина), а также изданное последним жизнеописание Патриарха Никона, сделанное его клириком Иваном Шушериным, представляли Святейшего в XIX в. совсем иначе, чем некоторые видные историки того же времени, следовавшие за предвзятой, искажённой версией, созданной судебным «делом» Патриарха и старообрядческой клеветой. В XX в. появились сперва «нейтральные» работы проф. Каптерева, затем фундаментальное, в трёх больших томах, исследование проф. Зызыкина, полностью очистившее облик Никона и приводящее прямо к признанию его несомненной святости, а затем и серия работ в таком же духе Митрополита Антония (Храповицкого). И, несмотря на это, российская «культурная общественность» в целом, и тогда и теперь

продолжает верить лжи о Патриархе Никоне, представляя его гордым тираном, и умиляясь его противником протопопом Аввакумом, т.к. он явился именно церковным бунтовщиком, справедливая казнь которого теперь рассматривалась демократической общественностью как «мученичество за идею...» Открывая для себя личность величайшего из духовных вождей Великой России — Патриарха Никона, Государь Николай ещё не знал, что их объединит общая участь — быть оболганными в «общественном мнении» более, чем кто-либо другой в истории! К ним можно присоединить в этом отношении только Государя Павла I. И тогда получается, что столь особенному, всестороннему и полному оболганию подвергались те три лица, которые как раз стояли на трёх наиважнейших «разломах» Российской жизни, определявших судьбы всей страны, и притом стояли так, что пытались направить эти судьбы в спасительном для Великороссии направлении! Нам же важно теперь узнать, что Господь помог Николаю II, хорошо изучившему Российскую историю, найти в ней «точку» наивысшей крепости, — время совместного правления Россией Царя Алексея Михайловича и Патриарха Никона! Впоследствии своего единственного сына Николай II назовет Алексеем, в память Алексея Михайловича...