Великороссия: жизненный путь

В Российском обществе давно уже звучали предупреждения о еврейской опасности. Ещё в марте 1877 г. в «Дневнике писателя» Ф. М. Достоевский рассуждал о міровом еврействе как «государстве в государстве» таким образом: «Признаки (этого «государства»): отчуждённость и отчудимость на степени религиозного догмата, неслиянность, вера в то, что существует в міре лишь одна народная личность — еврей, а другие хоть и есть, всё равно надо считать, что как бы их не существовало..... Знай, что ты... один у Бога, остальных истреби, или в

рабов обрати или эксплоатируй. Верь в победу над всем міром,

верь что всё покорится тебе...». Вот суть идеи этого «государства в государстве», а затем, конечно, суть внутренние, а, может быть, и таинственные законы, ограждающие эту идею»... «движущую и влекущую нечто такое міровое и глубокое, о чём, может быть, человечество не в силах произнести своего последнего слова». В этих суждениях — то же самое, что и в «Сионских протоколах» Гинцберга (Хама). В 1900-х годах были уже известны не только они, но другие тайные документы иудаизма (к примеру, Копен-Альбанселли). С. А. Нилус в конце 1904 г. послал текст «Протоколов» (со своим призывом что-то сделать, чтобы предотвратить еврейскую угрозу) Великому Князю Сергею Александровичу, дяде Николая II, генерал-губернатору Москвы. Сергей Александрович велел передать Нилусу всего два слова: «Уже поздно». В 1905 г. книга Нилуса «Великое в малом» с «Сионскими протоколами» вышла всё же в свет. Но российская общественность вслед за еврейской с возмущением отвергла их как «подделку». Ослеплённая самолюбием и тщеславием русская общественность не могла допустить и мысли о том, что она является только орудием, пешкой в руках мощных міровых организаций, что ею, её настроениями и идеями управляют!... Независимо от Нилуса почти то же, что и он, писали в те годы А. С. Шмаков, П. Ф. Булацель, некоторые другие. Но и им

не верили. Легче было верить «своим» кумирам, вроде графа Льва Толстого, часто выступавшего против правительства и к тому времени уже окружённого ореолом как бы даже страдальца «за правду»... Дело в том, что в 1901 г. вышел роман Толстого «Воскресение». В русском тексте особенно кощунственные места против Православной Веры и Церкви были опущены, но во французском переводе сохранились и стали известны в России. Толстой и раньше публично отрицал Церковь, её таинства, проповедуя некую рационалистическую смесь из древних ересей со своими блудомыслиями. То, что не понятно внешнему человеческому рассудку в области религии, того и не нужно... Отсюда, таинства Церкви, в том числе Святое Причащение, Толстой не только не признавал, но и кощунственно хулил. Он создавал нечто вроде своей особой «церкви» — толстовских общин. За это Синод в 1901 г. 22 февраля отлучит его от Церкви впредь до покаяния,

поступив совершенно правильно. В русских храмах еретику пропели «анафему», с чем вполне согласился и Государь. В «обществе» это вызвало бурю возмущения. Когда в 1910 г. Толстой, так и не покаявшись, скончался, Николай II на докладе по этому поводу написал своей рукой: «Душевно сожалею о кончине великого писателя, воплотившего, во времена расцвета своего дарования, в творениях своих родные образы одной из славнейших годин русской жизни (имеется в виду «Война и мір» — прот. Л.) Господь Бог да будет ему Милостивым Судиёй». У Государя не было ненависти к тому, кто, пожалуй, более многих других расшатывал его власть! Недаром Ленин, издеваясь над религиозными исканиями Толстого, в то же время назвал его «зеркалом русской революции». А «зеркало» было не только кривым, но и совершенно тёмным, не отражавшим того, что на самом деле происходило.

Происходило же следующее. В начале 1904 г. в Париже в революционном центре российской эмиграции состоялось соглашение между «революционными и оппозиционными организациями Российского государства», постановившее общими усилиями начать в России революцию, запланированную также и в то же самое время (в Мальмезоне) и масонским Конвентом... В парижском соглашении приняли участие князь П. Долгоруков, профессор истории (и масон французского послушания) П. Милюков, марксист П. Струве, эсер Чернов, евреи Натансон и Азеф (известный провокатор, работавший на два лагеря — на полицию (ради денег) и на революцию (из симпатии).