Великороссия: жизненный путь

«Крови! Как можно больше крови, и не только русской, но непременно и еврейской», — вот что можно было бы считать девизом еврейских провокаторов и революционеров. Никто никогда не может понять этой кровожадности, если не поймёт диаволопоклоннической сути иудео-масонской церкви. Ибо проливаемая ею кровь — всегда ритуальная, это жертва бесам. Св. Иоанн Златоуст писал: «Таков обычай у демонов, когда воздают им человеки Божеское поклонение вонею и дымом крови, тогда они, подобно кровожадным и ненасытным псам, пребывают в тех местах для питания и наслаждения». От таких кровавых жертв и получают сатанисты те демонские энергии (силы), которые им так нужны в борьбе за власть или ради её сохранения. Здесь именно отгадка странной кровожадности всех без исключения революций и всего режима большевиков от 1917 до 1953 г.г. Как только кончились

необоснованные «сталинские репрессии» (безпричинные убийства), так иссякла и сила партии большевиков, что хорошо нам теперь видно по совсем недавним событиям. Ибо репрессии и казни обоснованные, то есть за преступления — это совсем другое дело! В 1905 г. кровопролитие, кроме того, сослужило и чисто внешнюю, политическую службу иудео-масонству, настроило обманутое общественное мнение западных стран против Русского Царя и побудило евреев ещё крепче держаться своих руководителей, ещё более бояться и ненавидеть русских. Еврейские погромы бывали и раньше, и позже, и не обязательно на политической основе, как бы случайно. Но погромы 1905 г., наипаче 18-21 октября, были сплошь спровоцированными.

Что же касается самих русских то, за редкими исключениями, они ни тогда, ни потом не прониклись антисемитизмом. Даже еврейские погромы того времени, безусловно сопровождавшиеся актами насилия и жестокости, были не более, чем стихийным возмущением, стремлением наказать

евреев и заставить их вести себя прилично, но отнюдь не желанием уничтожить еврейский народ, или даже изгнать его из России! Не следует забывать, что тогда же и те же громили не только евреев, но и своих русских студентов и революционеров, и что в ряде случаев применялись не погромные, а мирные средства воздействия. Так, в Нежине 21 октября крестьяне заставили группу еврейской молодёжи стать на колени перед портретом Царя, пред тем ими оплёванным, пропеть «Боже Царя храни...» и дать клятву не бунтовать. Почти то же крестьяне сделали со «скубеями» (студентами) Филологического института, взяв с них обещание «учить науки и Царя поважать». Да и как могло быть иначе в Империи, где Государь Император выше партий, национальностей, групп и сословий. Он может спокойно сказать: «Мои поляки, мои армяне, мои евреи, мои финляндцы. Все они — его», — как выразил довольно точно суть дела князь А. Д. Оболенский. Кстати, Государь иногда именно так и выражался: «Мои евреи»... Таким было его царское сознание, он иначе мыслить

не мог. И не хотел. После 1909 г. именно политика «русского национализма», начатая П. А. Столыпиным и имевшая в виду русификацию в Западных губерниях, в Финляндии, и ограничения против евреев, привела к серьёзному разладу между ним и Государем, так что Царь уже приготовил отставку Столыпина. И осуществил бы её, если бы П. А. Столыпин не был убит евреем Д. Богровым 1 сентября 1911 г. в Киевском оперном театре на спектакле «Жизнь за Царя», успев осенить Государя крестным знамением и сказать, что счастлив умереть за него...

В борьбе с революцией 1905-07 г.г. Государь вынужден был создать военно-полевые суды, поскольку суды присяжных не только крайне затягивали дела, но постоянно выносили явным убийцам оправдательные приговоры, или значительно смягчали наказания, да и не имели по закону права выносить приговоры смертные. Военно-полевые суды, не разбирая национальностей,

карали всех тех, кто уличался в терроризме. Всю духовную ответственность, трагичность момента хорошо показывает такой случай. В 1906 г. на адмирала Ф. В. Дубасова (одного из усмирителей Московского восстания) было совершено покушение, и Дубасов обратился к Государю с искренне христианской просьбой помиловать покушавшегося. Царь ответил так: «Полевой суд действует помимо Вас и помимо меня: пусть он действует по всей строгости закона. С озверевшими людьми иного способа борьбы нет и быть не может. Вы меня знаете, я незлобив: пишу Вам совершенно убеждённый в правоте своего мнения. Это больно и тяжко, но верно, что к стыду и сраму нашему (цитата из Столыпина) лишь казнь немногих может предотвратить моря крови и уже предотвратила».