Великороссия: жизненный путь

А если нужно будет и пострадать за дело Христово, зовём вас, возлюбленные чада Церкви, зовём вас на эти страдания с собою словами святого апостола: «Кто ны разлучит от любве Божия? Скорбь ли, или теснота, или гонение, или глад, или нагота, или беда, или меч?» (Рим. 8, 35).

А вы, братие архипастыри и пастыри, не медля... зовите чад ваших на защиту попираемых ныне прав Церкви Православной, немедленно устрояйте духовные союзы,... которые силе внешней противопоставят силу своего святого воодушевления...» (выделено везде мной — прот. Л.).

Как видим, анафема большевикам и заклятие всех (!) верующих не вступать с ними в какое-либо общение в то же время не сопровождаются призывом к вооружённой борьбе с революцией, как и в том послании Патриарха насчёт еврейских погромов, которое мы уже рассматривали. С другой стороны видно также, что, отмечая сатанинский дух и характер революции, Святейший, как и многие в его время, всё-таки в какой-то мере склонен думать, что имеет дело с безумным заблуждением революционеров насчёт «народного блага» и «строительства новой жизни»... Патриарх ещё не видит всей глубины лживости марксистской идеологии.

Её в полной мере не видели даже многие участники революции, соблазнённые именно этими фальшивыми словами о «народном благе».

Но Святейший Патриарх Тихон увидел и понял главное — Церковь не может иметь общения с большевизмом; революционеры подлежат анафеме.

Это грозное прещение стало делом не одной только личной воли Патриарха. Послание 19 января вышло в дни перерыва между первой и второй сессиями Собора. А как только участники съехались на вторую сессию, так Поместный Собор Русской Церкви принял особое Постановление, которое нужно признать историческим. 28 января /И февраля 1918 г. было постановлено: «Священный Собор Всероссийской Православной Церкви приветствует послание св. Патриарха Тихона,

карающего злодеев и обличающего врагов Церкви Христовой,... пребывает в полном единении с отцом и молитвенником Церкви Русской, внемлет его призыву и готов жертвенно исповедать веру Христову против её хулителей... призывает и всю Русскую Церковь... объединиться ныне вокруг Патриарха, дабы не дать на поругание веры нашей».

Так анафема Октябрьской революции, всем её участникам стала Соборной, от лица всей Русской Православной Церкви! Она дополняет собою анафему всем безбожным и неправославным учениям и их

последователям, которая задолго до этих событий уже содержалась в чине анафематизмов недели Торжества Православия (первое воскресение Великого поста). Данные анафемы до сих пор не сняты никаким постановлением Соборов или даже последовавших советских «патриархов», и все коммунисты продолжают пребывать под анафемой Церкви, равно как под заклятием её пребывают все вступавшие с ними в общение

(имеется в виду, конечно, не житейское общение, а идейнополитическое, духовное). В этой связи важно отметить, что в своём известном «раскаянии» перед советской властью от 18 июня 1923 г. в «антисоветских действиях» и «проступках против государственного строя» (о чём мы ещё особо будем говорить) Патриарх Тихон в перечне этих «проступков» называет и анафему 1918 г., но ни словом не говорит, что снимает или отменяет её! По сути вещей такая анафема и не может быть снята никогда: она исходит из духовных недр Христовой Церкви и сохраняется до Второго Пришествия и конца земной истории человечества. Это то же самое, что изрёк преп. Серафим Саровский «декабристу», только теперь — во всероссийском масштабе.

Здесь, в этом анафематствовании Октябрьской революции и большевицкой власти, — своего рода центральная, главная точка всех духовно-политических событий «советского» периода истории, как бы духовный стержень всего. Проклятой оказалась новая власть, проклятым стало и всё, буквально всё, что совершалось ею в области идейной, политической, экономической, культурной...

25 января 1918 г. в Киеве произошло злодейское убийство Председателя Собора митрополита Киевского Владимира (Богоявленского) революционерами. Его вывезли из Киево-Печерской Лавры на автомобиле и без всякого суда приготовились убивать. Он попросил дать время помолиться. Убийцы разрешили: «Только поскорей». Воздев руки к небу, Владыка произнёс: «Господи, прости мои согрешения вольные и невольные, и прими дух мой с миром!». Затем повернулся к палачам, по-архиерейски обеими руками перекрестил их и сказал: «Господь вас да простит!»... На следующее утро верующие женщины случайно нашли его тело, на котором были не только пулевые, но и штыковые раны. Владыка Владимир стал первым мучеником из архиереев. За ним последовало множество других.