Вендетта для Святого. Тихо как тень. Этрусская сеть

— Мило Зеччи когда-то работал на него, и профессор Бронзини проявил участие к его семье. Как я уже говорил, в кафе произошел резкий обмен мнениями…

— Интересное совпадение, что трое людей, причастных к делу Мило Зеччи, замешаны и в этом инциденте, вам не кажется?

— Мне это не показалось существенным.

— А я бы сказал, в этом что-то есть.

Лейтенант задумался. Сципионе занервничал.

— Вы хотите, чтобы я продолжил?

— Давайте. Итак, произошел обмен мнениями. А потом?

— Девушка говорит, в кафе вошел какой-то мужчина.

— Которая девушка говорит? Синьора Зеччи или Мария Кальцалетто? Выражайтесь точнее, Сципионе.

— Прошу прощения, — Сципионе побагровел от злости, и рот его под черными усами неприятно искривился.

Если лейтенант это и заметил, то не подал виду. Спросил:

— Полагаю, вы запротоколировали показания мисс Зеччи?

— Разумеется.

— Тогда лучше прочтите мне их.

— Сейчас принесу.

— Не нужно, они здесь в шкафу. Я изучал их вчера вечером.

Сципионе насторожился. Подойдя к шкафу, он достал папку, вынул из нее лист бумаги и вернулся к столу. Стараясь не выдать себя голосом, спросил:

— Мне прочитать весь протокол?

— Нет, только с того места, где появляется мужчина.

— Вот, это здесь. «В комнату вошел мужчина. Я его не знаю, но, судя по виду, это один из той парочки, которые последние десять дней толклись вокруг кафе. Оба они сицилийцы и похожи на мафиози. Мужчина напал на Меркурио. Я ударила его биллиардным кием, при этом досталось и Марии, так что она даже потеряла сознание. Нам удалось сбежать». Это все.

— Интересно, вам не кажется?

— Что же здесь интересного?

— Что жалуется синьорита Зеччи. Кием досталось незнакомому мужчине и Марии Кальцалетто, а жалуется тот, кто им всыпал.

— В самом деле… — протянул Сципионе.

— А больше вы ничего не заметили? Речь идет о двух мужчинах с Сицилии, явных мафиози, которые десять дней назад появились во Флоренции. Насколько я помню, дней десять назад мы получили с Главного вокзала донесение о приезде двух подозрительных типов. Я не ошибаюсь?

— Не ошибаетесь.

— И вы должны были проверить отели и пансионы и выяснить, где они остановились. Вы сделали это?

— Сделал.

— Найти таких людей нетрудно.

Сципионе опять побагровел.

— Видимо, они поселились у земляков, которые рады помочь им скрыться.

— Вполне возможно, — согласился лейтенант. Казалось, интерес к делу у него пропал. — Я получил распоряжение из прокуратуры. По делу Мило Зеччи, о котором мы только что вспоминали. Нужно проверить кое-какие факты, прежде всего — показания свидетеля, как же его зовут-то? А, вот. Фрутелли, Карло Фрутелли, могильщик с Виа Канина.

— Я его знаю. Старый склеротик.

— На бумаге его показания выглядят совершенно недвусмысленно, но не совпадают с показаниями остальных свидетелей. Фрутелли утверждает, что слышал, как по Виа Канина на большой скорости проехала машина. Потом раздался скрип тормозов и визг шин.

— Следы заноса были видны на мостовой еще на следующее утро, как раз возле лежащего тела. В чем же противоречие?

— Во времени. Фрутелли утверждает, что слышал эти звуки в полдвенадцатого. В это время Брук уже давно был дома в постели.

Сципионе рассмеялся.

— И это все? Разница в час? Этот дедуля настолько дряхл, что уже не отличает полдень от полночи.

— Думаю, вам нужно с ним поговорить.

— Сделаю.

— Уточните его показания.

— Постараюсь, чтобы после нашего разговора его показания не вызывали никаких сомнений, — пообещал Сципионе.

* * *

— Вы очень любезны, согласившись уделить мне время, — сказала Элизабет. — Учитывая, зачем я пришла.

— Если я знаю хоть что-то, что может оказаться для вас полезным, мисс Уэйл, я к вашим услугам, — ответил Харфилд Мосс. — Как поживает ваш отец?

— Очень хорошо.

— А ваша сестра?

— Тоже отлично.

— Очень рад. А теперь скажите, что я могу для вас сделать?

— Мне нужно узнать как можно больше о подделке этрусских древностей.

Харфилд Мосс слыл игроком в покер с международной репутацией и славился умением принять любую новость глазом не моргнув. Сейчас это умение ему пригодилось. Спокойным голосом спросил:

— Ваш интерес чисто академический, мисс Уэйл, или вы собираетесь этим заняться?

— Я не собираюсь делать этрусков своим хобби, — ответила Элизабет. — Но интерес у меня не чисто академический. Мне кое-что нужно узнать. Это связано с обвинением против Роберта Брука.

— Того симпатичного англичанина, что чуть не упал в обморок?

— Да.

— Если я могу быть вам полезен, пожалуйста. Хотя я не понимаю, как этрусские древности, подлинные или фальшивые, связаны с тем, что Брук кого-то задавил. Может быть, вы поясните?

Элизабет попыталась. Она немного нервничала. Харфилд Мосс смотрел на нее в упор так пронзительно, словно просвечивал двумя камерами. И в то же время она почувствовала, что он не так уж сосредоточен на ее рассказе, что думает о чем-то, ей не известном, что взвешивает сильные и слабые места своей позиции и прикидывает, что лучше — говорить или молчать. Когда она закончила, сказал: