Венедикт Ерофеев и о Венедикте Ерофееве

Теперь ясно, что метод построения текста, о котором идет речь, имеет непосредственное отношение к теме настоящей статьи. Эта корреляция основана не только на том факте, что части описания некоторых коктейлей Ерофеев привнес из других текстов русской литературы (например, фразу о «метафизическом намеке» «Ханаанского бальзама» – из стихов Михаила Кузмина[1206]), но и на самой природе алкогольных шедевров. Представляется, что рецепты становятся иконическим изображением словесного творчества в ерофеевской парадигме. Они метапародийны по отношению к самой поэме, потому что, подобно произведению, в которое заключены, они также сочетают различные литературные традиции, играют стилистическими эффектами, по-разному отзываются в сердцах читательской-выпивающей аудитории и по-разному ею воспроизводятся.

Поскольку подход в настоящей статье к интертекстуальности совпадает с видением проблемы Агаповым, вместо подтекстов (в понимании К. Ф. Тарановского и О. Ронена) имеет смысл говорить о дискурсах и литературных традициях, за которыми стоят один или несколько источников. Обращаться к примерам из других литературных текстов я буду, когда возникнет необходимость доказать дискурсивную природу слов и выражений, а также очертить создаваемые группой элементов семантические ореолы. Если упомянутые другими комментаторами источники покажутся нерелевантными, я позволю себе их не перечислять, равно как не буду вдаваться в подробности реального употребления напитков (об этом уже написал А. Плуцер-Сарно в «Энциклопедии русского пьянства»).

Наконец, еще одно методологическое замечание. Безусловно, текст поэмы Ерофеева игровой, и игровая практика осуществляется в первую очередь между авторским и читательским полюсами. Анализ рецептов в настоящей статье – это не попытка доказать, что шуточные коктейли совсем не являются тем, чем они названы напрямую. Предложенное восприятие коктейлей и связано с идеей авторской игры, но подразумевает, что природа игры здесь разворачивается на более глубоком уровне.

«Ханаанский бальзам»

Подступаясь к рецепту «Ханаанского бальзама», Веничка сначала комментирует отдельные ингредиенты коктейля. О денатурате герой рассуждает, апеллируя к феномену вдохновения («…денатурат, будучи только объектом вдохновения, сам этого вдохновения начисто лишен»), а осведомленность русского народа о тонкостях очищения политуры он противопоставляет его же невежественности по отношению к биографии главного русского поэта: «Почему-то никто в России не знает, отчего умер Пушкин, а как очищается политура – это всякий знает». Ясно, что подобные аналогии несут прежде всего ироническую функцию, однако не менее важен и факт помещения ингредиентов в литературное поле: поэтическое здесь подменяется алкогольным. Из вступления к статье уже ясно, что такая замена (поэтического на алкогольное) осуществляется и в более широком контексте двух глав.

Название «Ханаанский бальзам» встраивает коктейль в ветхозаветный контекст. До этого в парадигматическом ряду напитков, потенциально способных связать земное и небесное («коктейль, который можно было бы без стыда пить в присутствии бога и людей»), перечислялись «Иорданские струи» и «Звезда Вифлеема», обладающие схожей семантикой. Однако «Ханаанский бальзам» как текст связан не только с ветхозаветной темой.

Ветхозаветность «Ханаанского бальзама» подменяется советской идеологией: «Это даже не аромат, а гимн. Гимн демократической молодежи». Советская риторика в рамках описания коктейля становится существенной альтернативой для ветхозаветной традиции подобно тому, как коммунистическая идеология однажды пришла на смену религиозной парадигме. Кроме того, показательно, что для описания коктейля используется жанровая характеристика – гимн. Две мощные культурные струи, соединенные в этом коктейле, объясняют многие его свойства – идейность, пафос, ядовитость миазма, метафизику, воплощенную лишь в намеке, крепость, стойкость, «вульгарность и темные силы».

«Ханаанский бальзам» – первый в ряду четырех коктейлей главы «Электроугли – 43‐й километр». Он открывает список сложно устроенных рецептов (по сравнению с рецептами следующей главы), в которых, по замечанию героя, ошибаться нельзя. Но первый коктейль состоит всего из трех ингредиентов («Денатурат – 100 г. // Бархатное пиво – 200 г. // Политура очищенная – 100 г.»), каждый из которых образует существенную часть в строго выверенной пропорции – 1: 2: 1. Большую долю «Ханаанского бальзама» занимает кодифицированный спиртной напиток – бархатное пиво, однако и денатурат, и политура также широко употреблялись внутрь[1207]. Последние замечания актуальны, потому что степень художественности напитков с каждым новым рецептом будет возрастать, а доля конвенциональных в них жидкостей – снижаться.

«Дух Женевы»