Венец Государя

Его губы скользнули по моей, сразу же загоревшейся мочке уха и прошлись вниз по шее. Какая там последняя фенька у европейских кинематографистов? Главные герои получают море адреналина, крутя секс в общественных туалетах ресторанов и баров в городе Нью-Йрке или Париже? А слабо в душном подземном лабиринте, глухой ночью, да еще и с пауком в углу?

– Скажи, что ты пошутил или просто захотел поиздеваться надо мной и что нет здесь никакого удава, – попросила я.

Вадим достал зажигалку из кармана. Собирается курить?

– Н-да, не нужно было брать тебя с собой в подземелье. У меня до сих пор руки трясутся от твоего визга. Одно хорошо: ты всех распугала – и змей, и пауков, и духов, и всех, всех, всех…

– Вадим, выходим отсюда, и как можно скорее, – просительно заскулила я. – У меня начинается приступ клаустрофобии.

– У тебя начинается приступ притворства.

– Все равно здесь мы не найдем никаких сокровищ, – сказала я.

– А я и не говорил ни о каких сокровищах, – пожал плечами Полонский, помогая мне встать и отряхивая мои джинсы. – Тебя не удивило, что Майк направил нас сюда? Других официальных раскопок на острове нет. Буэно Виста и другая, как ее…

– Эль-Седраль, – подсказала я.

– Да, Эль-Седраль – просто кучи камней, в беспорядке наваленных друг на друга. Сан-Жервазо – единственные руины на острове, которые могут представлять хоть какой-то интерес. Но ты права: здесь уже 80 лет идут раскопки. Что нового можно найти? Однако Майк хотел, чтобы мы пришли с тобой сюда. Да еще и Карлоса нам дал в сопровождающие.

– Тогда что мы в этом подвале, то бишь, лабиринте, делаем?

– Ну раз уж мы сюда проникли, почему бы и не попробовать посмотреть, над чем работают археологи и что они успели здесь нарыть. А еще… Ты так испугалась тогда у профессора на ранчо… Я не стал ничего говорить. Вот, – и Вадим вытащил из одного из его многочисленных карманов малюсенький смятый листок бумаги. На нем рукой профессора было написано «Сан-Жервазо. Колодец-дверь – приношение/подношение (?) – дворец».

– Поэтому ты и решил полезть в колодец. – Я подняла глаза на Полонского.

– Так, – согласился он. – И нашел дверь.

– Может, Майк искал эту записку и поэтому убил Кронина? – прошептала я. – Вадим, а как этот листок оказался у тебя?

– Катя, я его не убивал, я тебе уже говорил. Вообще не понимаю, зачем я в этой экспедиции, – с досадой перебил меня Полонский. – А листок я нашел у Кронина в кабинете.

Мы помолчали, не глядя друг на друга.

– А если нас поймают на раскопках? Я не хочу в тюрьму.

– Да брось ты, Кать. Кому мы нужны? Если бы на раскопках было что-нибудь мало-мальски ценное, их вообще бы закрыли для посетителей. Никто не придет ночью охранять камни. Раз объект закрыт – никто и не пошевелится.

Вадим щелкнул зажигалкой, и ее пламя тут же отклонилось направо.

– Давай, ставь свои крестики диоровской помадой. Только повыше и по возможности незаметно. Мы пойдем налево.

– А почему?

– Потому что струя воздуха идет оттуда, и мы пойдем ей навстречу. Не читала приключенческих романов в детстве, детка?

– Не смей называть меня деткой! – Я раздула ноздри.

– Хорошо, не буду. Пошли, царевна Будур, – Полонский легонько подтолкнул меня вперед. – Некогда рассиживаться.

– Вадь, только давай не будем далеко заходить, ple-e-e-ase, – попросила я. – Мне совсем не улыбается затеряться в подземном лабиринте.

– Нет, туннель не может быть слишком длинным, – задумчиво протянул Вадим.

…Сколько часов мы бродили по этому туннелю? Казалось, прошла целая вечность, но каждый раз, когда я кидала взгляд на ручные часики, они говорили мне, что прошло всего лишь десять или пятнадцать минут. Время замедлило свой бег и почти остановилось. Ну почему вчерашняя ночь пронеслась бешеным метеоритом, а сегодняшнее путешествие под землей длится бесконечно?

Полонский быстро двигался вперед, а я тупо шла за ним, поворачивая, не думая, направо, налево, опять налево, а потом направо. Я очень надеялась, что Вадим знает, куда идет. Мы шли в полном молчании, я послушно ставила крестики, пока не закончилась помада. Ее мне было безумно жалко! Стрелки моих часиков обежали круг и пошли на второй, а мы все шли и шли и лабиринту не было конца.

Туннель постепенно стал сужаться, да так сильно, что пришлось протискиваться в узкий проход, совсем как в час пик в Московском метро. Разница была лишь в том, что в метро пропихиваешься сквозь толпу людей, а здесь – мимо все сближающихся стен. Затем туннель вновь расширился, и вывел нас на широкую круглую площадку, просторную, но с очень низким потолком. По мере продвижения вперед потолок стал медленно снижаться, и вскоре нам пришлось присесть почти на корточки и таким образом продвигаться вперед. Я подумала, что еще немного – и мы вовсе ляжем на пузо и будем двигаться по-пластунски, но площадка – ура! – закончилась, и мы наконец-то смогли встать в полный рост.