Венец Государя

Сказать, что я безумно устала, – это не сказать ничего. Моя прошлая ночь закончилась ранним утром, а сегодняшний день плавно перешел в завтрашний, и я просто потеряла контроль над временем. Я уже была готова разреветься в голос от усталости и безнадежности, но тут, к моей великой радости, в спертом воздухе подземного туннеля явственно повеяло прохладой. Я быстро задергала носом, совсем как мой Дейк. Да, несомненно, мы были близки к выходу – сырой и спертый лягушачий воздух уступил место свежему потоку.

Я ожидала, что через несколько минут мы выйдем из лабиринта. Но ошиблась: проход вывел нас в просторный подземный зал. Здесь было не так темно и сыро, как в туннеле, из которого мы только что вышли. Я могла разглядеть в сумраке подземелья, что подземный мрачный зал был огромным, с очень низким потолком, и свод его поддерживали толстые колонны. Я не смогла сдержать возглас изумления – зал уходил в бесконечность! Сначала мне показалось, что я попала в лес – такое огромное количество колонн поддерживали потолок. Я пошла было вперед, очарованная увиденным зрелищем, но Вадим быстро схватил меня за руку.

– Не отходи от меня, – тихо сказал он. – Вот здесь можно запросто потеряться.

– Как красиво, – прошептала я.

Вадим шагнул в темноту и осветил несколько ближайших колонн.

– Наши археологи побывали здесь, – и он фонариком указал на красную стрелку, нарисованную на верхней части колонны. – Интересно, как далеко простирается подземный зал?

Наверное, очень и очень далеко, потому что я увидела веревку, натянутую между колоннами. Когда-то, очень давно, я была в пещерах Киевско-Печерской Лавры и вспомнила сейчас, что там так же натягивали веревку, когда хотели закрыть проход. Гид нас предупредил: за веревку – ни ногой, иначе потеряетесь в лабиринте!

– Это, наверное, была дарохранительница храма, – благоговейно сказала я, трогая веревку ладонью.

Вадим ничего не ответил и быстро зашагал вперед, следуя за красными стрелками. Какой огромный бесконечный зал! Неожиданно Полонский остановился, и я со всего маху налетела на него сзади. Но не успела я испугаться от столь внезапной остановки, как Полонский сел на корточки и быстро пополз в сторону. Он сошел с ума?

– Вадим, ты куда? – безнадежно окликнула я его.

Он ничего не ответил, но я знала, что Вадим совсем рядом. Я слышала его сдавленное пыхтение.

– Катя, двигай сюда, – приказал откуда-то Полонский через несколько минут и помахал фонариком.

Я пошла на свет фонарика и увидела Вадима, сидящего перед небольшой, вырубленной в стене нишей. Присела рядом с ним, заглянула в нишу и ахнула, не в силах удержать возглас восхищения.

Вся ниша – от потолка до пола – была разрисована яркими красками. Краски поражали своей сочностью: темно-синяя, ярко-желтая, лазурная, изумрудная, красная. Я никогда в жизни не видела таких ярких оттенков. Но самым необычным в нише было изображение хитро улыбающегося зубастого солнца. Солнце показывало нам язык. Нарисованный на букве-загогулине лик солнца был настолько живым, что мне немедленно захотелось поздороваться с ним и извиниться за грубое вторжение глухой ночью.

По кругу со всех сторон солнце окружали символы и непонятные знаки.

– Похоже, ниша была замурована, – и Вадим показал мне кучки битого кирпича вокруг. – Ты знаешь, что обозначает это пьяное светило?

– Не имею понятия. А солнце не пьяное, просто веселое, – обиделась я за солнце. – У Карлоса на цепочке висит кулон и на нем изображено такое же солнце. Не заметил? И у Линды есть сережки с солнцем. Я спрошу у них. Ты не обратил внимания?

– Ты же знаешь, я равнодушен к бижутерии.

Что правда, то правда. Полонский никогда не украшал себя, как он говорил, «девчачьими финтифлюшками» и носил на руке только очень скромные часы. А ему бы пошла элегантная золотая цепочка на шею или хотя бы тоненький браслет на запястье. Темные волосы, смуглая кожа, немного золота…

– Ты заснула? – Вадим тихонько подтолкнул меня, и я тут же очнулась.

– Любуюсь красотой, – буркнула я. – Как ты думаешь, краски сохранились или археологи успели их восстановить?

– Не думаю, что здесь что-либо восстанавливали, – протянул Вадим, задумчиво разглядывая солнце. – Наверное, подлинные.

Мы посидели около ниши, не в силах оторваться от весело ухмылявшегося солнца.

– Что же теперь? – спросила я. – Возвращаемся назад в колодец?

– Нет, не стоит. Ты чувствуешь, какой свежий воздух в зале? Значит, выход где-то поблизости.

Вадим опять щелкнул зажигалкой, и пламя тут же отклонилось в сторону, почти коснувшись наших лиц. Я быстро отпрянула назад: не хватает еще вылезти из лабиринта с обожженным носом. Зачем нам нужна зажигалка, когда есть красные стрелки?

– Интересно, почему колонны такие толстые? – спросил меня Вадим, рассматривая одну из них. – И почему их так много?

– Вот уж чего не знаю – того не знаю, – начала было я, но тут же взвизгнула и схватила Полонского за руку. От неожиданности Вадим вздрогнул.

– Опять паука увидела? – разъярился он.

– Нет, хуже… Мамочка моя, там гроб… за колонной, – зашептала я, вцепившись в руку Вадима.