Венецианская маска. Книга 2

— Я уже побывал у него. Его адъютант тут же, не успел я и рта раскрыть, проинформировал меня о том, что дело Торризи закрыто и закрыто навечно.

— Мариэтта знает об этом?

— Мне было страшно тяжело, но я вынужден был ей сообщить, когда мы уходили от Савони. Французы видят в нем опасного врага.

Казалось, призывам судьбы сохранять мужество не суждено кончиться. Когда Элена вместе с Пьетро поднимались по главной лестнице палаццо Челано, она ни о чем другом, как о страданиях Мариэтты, не могла думать. Навстречу ей вышел слуга.

— Вас желает видеть один синьор, он в Гобеленовой гостиной.

— Неужели? — искренне удивилась Элена. — Кто же это?

— Он назвался синьором Контарини.

Ахнув, Элена с мольбой посмотрела на Пьетро и невольно вцепилась ему в рукав.

— Это вы написали Николо? Потому что я ему не писала!

— Нет, я ни за что бы не стал предпринимать подобную акцию, не посоветовавшись с вами.

Не помня себя от волнения, почти бегом, Элена бросилась через вестибюль и, оказавшись перед высокими двойными дверями, в нерешительности остановилась. Но потом ей пришло в голову, что Николо мог слышать ее торопливые шажки по мрамору пола, и, действительно, одна из дверей открылась. Перед ней стоял Николо. Он улыбнулся ей, и все ее страхи и сомнения улетучились в один миг.

— Элена! Я приехал в Венецию за тобой. Мы вместе поедем во Флоренцию, — произнес он таким тоном, как будто и не было этих долгих страшных лет.

Позже, когда они сидели за ужином, Николо объяснил ей, что весть о смерти главы одного из самых влиятельных домов Венеции разнеслась повсюду, несмотря на политические события, готовые затмить собою вообще все.

— Я ждал, что ты напишешь мне, Элена.

— Я не могла решиться даже на это. Я была уверена, что ты женат, но, даже если и не женат, мне кажется, мое заточение, о котором я тебе говорила, наложило на меня слишком сильный отпечаток, чтобы тебе захотелось взять меня в жены.

— Ты просто недооцениваешь себя. Не вижу я в тебе никаких перемен и никогда не смогу увидеть их. Где ты хочешь, чтобы была свадьба? Здесь или во Флоренции?

— Во Флоренции. Я хочу уехать из Венеции.

— Значит, завтра мы и отправимся туда, дорогая.

Единственным, что утаила от него Элена, было то, что у них есть ребенок. Она опасалась, что он настоит, чтобы взять Елизавету с собой, а это будет еще одним потрясением для истерзанной бедами души Мариэтты. Вот во Флоренции она ему обязательно расскажет. Тогда Елизавета сможет приехать к ним в гости, и со временем она ей все объяснит, когда девочка станет старше. Когда Елизавета пожелает жить с ними, если пожелает, конечно, право решать будет принадлежать ей самой.

Элена и Николо подняли бокалы и улыбнулись друг другу, он положил на ее ладонь обручальное кольцо.

— За наше будущее, Элена. И за то, чтобы мы никогда больше не расставались.

В ту ночь Мариэтту лишило сна сообщение Пьетро. Нет, она не сдастся. Ворочаясь на подушках, она постоянно поправляла их, не смыкая глаз и не находя покоя. Видимо, придется самой идти к этому новому коменданту.

Она оперлась локтем на подушку и зажгла свечу на ночном столике у кровати. Потом долго лежала, невидящим взглядом уставясь в пространство и размышляя о том, что ей делать и с чего начать. Поговаривали, что этот новый комендант был падок до симпатичных женщин, и в его обществе постоянно появлялась одна из самых богатейших куртизанок Венеции. «Как знать, — подумалось Мариэтте, — если удастся получить доступ во Дворец дожей, может, мои шансы быть выслушанной будут несравненно выше, чем у любого мужчины?»

Встав с постели, Мариэтта взяла свечу и подошла к туалетному столику. Усевшись перед зеркалом, она стала внимательно изучать свое отражение. Комплименты и взгляды знакомых и не очень знакомых мужчин убеждали ее в том, что она в свои тридцать четыре года все еще оставалась привлекательной женщиной. Собрав волосы в пучок и бросив еще один оценивающий взгляд в зеркало, она прикидывала, какая прическа должна украсить ее завтра утром. Второй, не менее важной проблемой, был выбор наряда. Поспешно встав, она принялась открывать коробки и коробочки, перебирать платья, висевшие в, шкафу. Ей нужно было завтра не просто хорошо одеться, а хорошо выглядеть в глазах человека, возможно, находившегося во власти экстравагантных вкусов, которого, может быть, просто тошнило от всякого рода традиций и норм. Но самое главное было не переусердствовать — ведь это ее последний золотой дукат, которому предстояло лечь на стол и обязательно выиграть.