Венецианский бархат

У fondaco есть собственные кухни и повара. На первом этаже располагается просторная столовая. Здесь же имеются и хорошие колодцы со свежей водой. Винный склад открыт для нашего удобства всю ночь напролет. За хозяйством присматривает превосходный управляющий, назначенный в прошлом году пожизненно (если ему понравится работа – иначе удержать венецианца в услужении невозможно): выдает свежее постельное белье прибывающим купцам, надзирает за носильщиками, привратниками, лодочниками, весовщиками, штамповщиками и упаковщиками. Сам он подотчетен комитету из трех венецианских вельмож, visdomini

[57]. Словом, здешнее устройство похоже на колледж или мужской монастырь, тихий и добропорядочный. К каждому купцу приставлен собственный sensale, нечто вроде венецианского торгового агента, который дает советы относительно того, какой налог следует уплатить с каждой сделки. Ну и, разумеется, синьор

sensale должен получить и свою маленькую мзду.

Каждую ночь здание fondaco

запирают от воров и сумасшедших, которых, с сожалением вынужден я констатировать, полным-полно на улицах этого прекрасного города, хотя, пожалуй, их все-таки не так много, как нам сказали совсем недавно, когда увеличивали плату за нашу охрану.

Мы с братом более не живем под крышей fondaco. Наконец-то нам удалось убедить венецианцев в том, что мы – не торговцы; мы приехали сюда, чтобы остаться здесь. Мы станем гражданами после того, как женимся, о чем я расскажу Вам чуть ниже. Мы сняли два небольших домика на площади, известной под названием Сан-Панталон.

Мы оба счастливы с женщинами, которых подыскали себе. Только представьте себе: очень может быть, что в следующем году мы будем качать на коленях венецианских детишек! С другой стороны, мой тесть предъявляет к нам претензии – он поставляет нам хорошую бумагу, но пропивает свои доходы вчистую и хочет, чтобы мы помогли ему. Иоганну в этом смысле повезло больше: его будущий тесть – известный художник-портретист. Но Паола, невеста Иоганна, куда холоднее и сдержаннее моей Люссиеты, так что я очень рад своему выбору, если его можно назвать таковым.

Я учусь не обижаться на венецианцев. А это очень странно! Иногда мне кажется, что я обзавелся здесь настоящим другом; но, когда встречаю его в следующий раз, он смотрит на меня пустыми глазами и едва здоровается со мной на улице, словно я смертельно оскорбил его.