Венецианский эликсир

Валентин Грейтрейкс и Мимосина Дольчецца,

Лондон, 15 декабря 1785 года.

Отпечатано на льду.

Большую часть ночей они проводят в ее комнатах. После ее выступлений они редко выходят в свет, не желая покидать уютное гнездышко. Тэбби Рант снабжает их всем необходимым, стараясь вести себя как можно более незаметно. Каждый вечер Валентин ходит на представления с участием Мимосины. Ощущение сексуального напряжения, витающего в зале во время спектакля, распаляет его желание. Он замечает некоторые особые знаки, с помощью которых она общается с ним на людях: слабые вздохи, многозначительные взгляды, тон некоторых фраз. Он в этом уверен. Ему нравится подобная игра.

У них бывают романтические ужины, во время которых Валентин одной рукой ест, а другой ласкает ее тело. Конечно, даже такое времяпрепровождение имеет некоторые отрицательные стороны, в основном кулинарного характера. Он так и не научился, не хмурясь, отказываться от блюд, сочетающих в себе фрукты и мясо. Несколько раз он еле успевал добраться до Бенксайда, чтобы тут же опорожнить желудок в ближайшую канаву. После таких треволнений он обычно отправлялся в «Якорь», где пил крепкий чай.

Валентину нравятся комнаты Мимосины, однако их пышное женственное убранство иногда кажется ему чрезмерным. Когда становится невмоготу, он снимает несколько комнат на Бонд-стрит в одном дорогом, комфортабельном здании. Сперва он посылает туда Диззома, чтобы тот разбросал по апартаментам их личные вещи и создал какое-то подобие уюта.

Мимосине Дольчецце нравится обстановка в этом жилище, и, завернувшись в шелк, она подначивает его, выпытывая, сколько он тратит на эти роскошные комнаты.

— Денег не жалко.

Завернув ее в шелк по самую шею, он говорит:

— Ради тебя я готов на все.

Он подхватывает ее на руки и носит из комнаты в комнату, пока она уже не может терпеть прикосновение шелка к коже и просит ее отпустить. Она входит к нему полностью обнаженная и такая красивая, что ему приходится приглушать пламя свечей, чтобы не умереть на месте от блаженства.

Приходит Рождество, но Валентин все еще уделяет все свое внимание Мимосине. Его подопечная Певенш шалит в школе все сильнее. Несмотря на это, он увеличивает ее содержание, не забывая оплачивать все то, что она ломает.

Валентин мало занимается делами, переложив эту ношу на плечи Диззома. Это не может продолжаться бесконечно, не нанося вреда и не порождая опасных разговоров. В Бенксайде есть выскочки, готовые заполнить любое освободившееся место. Валентин смутно осознает риск, но считает, что долго это не продлится. Он уверен, что очень скоро пресытится ею и сможет отпустить. Этот роман напоминает ему лед, который сковал Темзу. Он не может существовать вечно, и в то же время представляет собой образчик редкой красоты. Его затея скоро раскроется, и это блаженство растает, словно снег в руках. Он примет это как должное, хотя ему будет горько.

Он не может избавиться от мыслей о совсем другой жизни. Если он женится на ней, то это сулит ему новые ощущения домашнего очага. Как приятно будет прийти к ней с порезанным пальцем, который она нежно перевяжет мягкими бинтами! Вот так вот придешь домой, а эта леди расскажет о всяких мелких трудностях, с которыми она сталкивалась целый день. Когда она опускает взгляд, в ее образе появляется что-то от Богоматери. Увы, дамам ее профессии непозволительно заводить детей.

«Еще нет,

— говорит он себе и краснеет при этой мысли. — Это еще одна вещь, которая меня беспокоит. Мы творим разные бесчинства, но не принимаем никаких мер предосторожности».

Она никогда ничего не говорит по этому поводу, не предлагает взнуздать его скакуна и не пытается сделать это сама. Она кажется такой нежной, что едва ли кто-нибудь может обрюхатить ее.

Возможно, она не может иметь детей?

Как ему понять, действительно ли ей приятно с ним или она разыгрывает удовольствие? Может ли она любить без сценария? Мимосина несколько раз заставляла его злиться. Вспомнить хотя бы ее отношение к Певенш, не говоря уже о ситуации со Стинтлеем. Она разговаривает на языках, которыми он не владеет, она прожила жизни, о которых он не имеет ни малейшего понятия. Что он может получить? Одну женщину или целый калейдоскоп разных личностей?

И еще одно. В последнее время она кажется немного рассеянной. Он говорит с ней мягко, тихо, потому ей приходится сосредотачиваться на его голосе. Даже тогда ему кажется, что она воспринимает лишь общий ход его мыслей, совершенно не слушая, что он говорит.