Венгерская рапсодия

Успокаивая себя, Салли читала дальше, ее глухой голос заполнял пустую спальню. «Больше всего я жалею о том, что продвигал предложение в руководящую группу, чтобы создать новую позицию для тебя. Новая прослойка между мной и тобой в виде супервайзера отдела маркетинга по связям с общественностью. Именно твои навыки в продажах обеспечили Зелкону хорошую репутацию в научном мире. Знаю, ты всегда остерегалась повышения, но ты его заслужила. Я обсудил это с Камероном, но, разумеется, он сначала хотел посмотреть на тебя в деле – на конференции. Надеюсь, ты поймешь, он должен сам увидеть, что у тебя не всегда мыло на лацканах! Ты лучшая – покажи это ему, девочка. Он хороший парень, и ты можешь многое ему дать». Салли покраснела, думая о том, что все, что она успела ему дать, так это отличный минет. «У него отличная квалификация, а поскольку он молод и полон идей, то сможет отлично управлять компанией».

Грэхем благодарил ее, и у Салли выступили слезы.

Она должна что-то сделать, пока их профессиональные отношения окончательно не разрушены. Она должна поговорить с Камероном. Она должна точно знать, он ли писал записки, планировал ли он их встречу в кладовке, а главное – где его вторая татуировка!

Время летело. Она хотела, чтобы ее часы замедлили ход, но пришлось снова открыть стенд, чтобы делегаты, не успевшие со всем ознакомиться, были поражены тем, что им может предложить Зелкон, сделали по глотку шампанского и забрали домой ручки, которые большинство, в этом она не сомневалась, отдадут своим детям.

Меньше всего Салли сейчас хотелось расхваливать достоинства последних инвестиций компании. А по-настоящему ей хотелось, отчего она сама была в шоке, широко разведя ноги, сидеть на Камероне и чувствовать внутри его член. Салли чувствовала, что краснеет от одной мысли об этом.

Работая на автопилоте, один за другим доставая бокалы шампанского и расставляя их на столе в идеально ровные линии, Салли понимала, что не уверена даже, нравится ли ей Камерон Джеймс. Хотя, она вынуждена была признать, Кэрол права: она будет полной идиоткой, если даже не попробует узнать его поближе. Если у нас такой секс, когда мы раздражаем друг друга, то каким бы он был, если б мы не испытывали раздражения? Но как, черт возьми, ей завести разговор, если каждая фраза, приходившая ей в голову, звучала слащаво, сердито или грубо?

Она все еще стояла за столом на четвереньках, когда вдруг почувствовала, что кто-то стоит позади нее.

– Ради бога, Салли, встань. Я же не святой!

Она встала слишком резко, все немного кружилось, Камерон был к ней ближе, чем здравый смысл позволял при данных обстоятельствах.

– Черт возьми, ты меня напугал. Чудо, что я не разбила бокалы.

Салли неосознанно стала играть волосами, когда он смотрел на нее. Он нахмурился, в глазах читалась неуверенность, но без негодования.

– Это всегда чудо, когда вы ничего не роняете, мисс Брирс!

– Нахал!

Салли почувствовала, что уголок ее рта начинает непроизвольно улыбаться; какое облегчение, что их, пусть и странный, разговор начался спонтанно, без взаимных издевок.

– А вам не обязательно говорить мне, что вы не святой, мистер Джеймс, мне и самой удалось это выяснить.

Он пристально посмотрел на нее, пораженный очевидным флиртом. После напряженного дня ледяной тишины Камерон бесконечно прокручивал в голове фразы, которые мог сказать Салли при встрече, чтобы убедить ее в том, что не планировал секс. Он не собирался признаваться, что подстроил все так, чтобы она промокла до нитки, потому что тогда ему пришлось бы объяснять, зачем ему это понадобилось. Хотя уже подумывал о том, чтобы признаться.

Камерон знал, что Салли обедала с этим подонком Райли. Но что-то должно было пойти не так, чтобы она была с ним вежливой; возможно, даже больше, чем вежливой. Камерон не переставал думать о том, что Дэвид мог ей наговорить, чтобы у нее пропала враждебность.

– Как прошел обед?

Его слова прозвучали легко, словно он и вправду надеялся, что Салли насладилась каждым кусочком, съеденным в компании Райли, параллельно интересуясь, сколько она уронила. Его желание вылизать ее было сильнее, чем когда-либо. Теперь он знал, что мастурбировать с ней так же приятно, как он себе представлял.

– Не очень.

Не удержавшись от ухмылки, Камерон заговорил как можно более искренне:

– Жаль.

– Нет, не жаль, чертов лгун!

Сдерживая улыбку и стараясь говорить как можно тише, потому что к их стенду подходили посетители, Салли сказала:

– Это был очень познавательный час. Я узнала много нового. Нам с тобой, как говорят во всех самых ужасных теленовеллах, нужно поговорить.