Венок из железных одуванчиков

– М-м-м, – пробормотал Родион, – ты мне не поверишь. Сижу я спокойно, никому не мешаю, и вдруг влетает баба, та самая, о которой мы говорим, и бормочет: «Я заплачу, только молчи!» И шмыг под мой стол, а на нем клеенка до полу. Я удивился, но ничего спрашивать не стал, жду, что будет дальше. Мужик входит, головой в разные стороны завертел. Я у него сурово осведомился: «Что вы тут делаете? Как попали в служебное помещение? Ваш пропуск!» Он мне грубо так: «Дед, где женщина?» Пришлось повторить: «Предъявите пропуск». Посетитель заорал: «Тебя спросили! Где баба?»

Родион засмеялся.

– Меня воплем не напугать. Я как гаркну: «Уходите, а то тревожную кнопку нажму, патруль приедет!» Он выругался – и в коридор, я за ним. Хотел убедиться, что хам уйдет. В столовой у входа сидит дежурная, но она женщина, не задержит грубияна. Я проследил за парнем, тот вышел в торговый зал. Я назад, к себе вошел и громко сказал: «Ау, вылезай, нет твоего врага». Тишина в ответ. Ну, думаю, перепугалась, бедная, вдруг в обморок ухнулась. Наклонился, поднял клеенку. Пусто! Глазам своим не поверил. Дверь в закутке фальшивая, открыть ее невозможно, за ней стена. Куда тетка делась?

– Пока вы по одной галерее ходили, она в другую ушла и удрала после вашего возвращения в каморку в торговое помещение, – предположил я.

– Не получится так, – возразил Родион, – когда входишь в служебную зону, попадаешь в небольшую прихожую, из нее три галереи выходят. Нельзя из одной в другую перейти, надо сначала в холл вернуться. А я в нем стоял, должен был видеть бабу.

– Тогда другой вариант, – предположил я. – Где находятся туалеты? Перед вашим чуланом или за ним?

– За каморкой, – уточнил Родион.

– Вы ушли, – продолжил я, – дама выскочила из своего укрытия, спряталась в женском санузле, подождала, пока вы вернетесь на место, и ушла. Неудобно санитарная зона расположена. Перед едой хочется руки помыть, приходится сначала в один коридор топать, потом назад к входной двери на служебную территорию по другому идти.

– У входа в столовую есть раковина, – объяснил Игорь, – и проход сделали между коридорами, пробили арку и прикрыли ее занавесками.

Я посмотрел на Родиона.

– Вы только что уверяли, что невозможно, минуя холл у входа, перейти из коридора в коридор.

– Совсем забыл про арку, – смутился тот, – сам в столовку не заглядываю, вот и запамятовал.

– Снаружи у торгового центра есть камеры? – спросил я у Игоря.

– Естественно, – ответил тот.

– Можно увидеть, кто выходил из служебной части во двор? – продолжил я.

– Нет, – возразил управляющий, – там отсутствует дверь на улицу. Служебная проходная только в одном месте. Но не все сотрудники ею пользуются, многие проходят через двери для покупателей. Я говорю про наших людей, про арендаторов не в курсе.

– Ясно, – кивнул я.

– Иван Павлович, – заговорил Игорь, – Родя мог стать великим математиком, он очень талантлив, но наш отец… ну…

– Папа встретил маму в ранней юности, – объяснил Родион. – Они познакомились у приятелей на вечеринке. Мама была строгого воспитания, до свадьбы даже за руку себя взять не позволяла. Пришлось отцу в загс идти. Поженились они в восемнадцать лет. А когда родителям по тридцать семь исполнилось, неожиданно для всех на свет появился Игорь.

Родион засмеялся.

– Я прифигел. Мне семнадцать, и тут младенец! Не впечатлил меня Гарик, раздражал только. Не подумайте, что из меня няньку сделали. Елена, мама наша, сама справлялась, ну а потом умерла она. Мне восемнадцать стукнуло как раз, я решил: не отдам брата в детдом, усыновил его и стал муштровать.

– Да уж, – засмеялся Игорь, – прямо Карабас-Барабас. Тройку из школы принесу – без обеда-ужина останусь, телевизор включать нельзя.

– Зато окончил школу с двумя четверками, – хмыкнул Родион, – одну по физкультуре получил, другую – по труду. Не хотели учителя золотую медаль давать.

– Валили на экзаменах по-черному, – подтвердил Игорь, – но Родя так меня выдрессировал, что не получилось меня на четверки опустить. Ну, они и придумали, что я кросс по физре не сдал, табуретку не сколотил.

– Вы могли пожаловаться на местное начальство, – покачал я головой. – Чем вы так педагогам досадили? Безобразничали?

– Никогда, – ответил вместо младшего старший брат. – Просто на каждое среднее учебное заведение полагалось ограниченное количество медалистов.

– В какой вуз пошли? – поддержал я светский разговор.

– Экономический факультет МГУ, – ответил Игорь.

– Отличное образование, – заметил я.

– Родя мог стать великим ученым, – повторил младший брат, – но забота обо мне ему помешала, поэтому я чувствую вину перед ним. Да и сейчас он больше меня зарабатывает. Иван Павлович, в интернете о вас только хорошие отзывы. Просьба: не рассказывайте никому, что Родион под именем Прохор в каморке сидит. Брат вовсе не старик, ему слегка за шестьдесят. Тех, кто настоящего Воронина помнит, уже не осталось в коллективе. Я Родиону всем обязан, поэтому он в каморке своим бизнесом занимается. Там его не поймают.

– Я и не собирался разбалтывать чужие тайны, – улыбнулся я, – не в моих это правилах.