Венок из железных одуванчиков

– Николай Букин – серийный убийца, на нем двенадцать жертв. У следственной бригады были подозрения, что все его «подвиги» им неизвестны. Работал он хитро. Частных клиентов, коих имел немало, никогда не трогал. Все они говорили о краснодеревщике только с восторгом, хвалили прекрасного мастера! Руки золотые, позитивный, с чувством юмора, любит читать, ходить в театр вместе с женой. На билетах они не экономили, брали лучшие места, знакомились с теми, кто сидел рядом, беседовали, шутили, вызывали к себе расположение. После окончания спектакля предлагали: «Мы тут неподалеку живем, в центре, давайте заедем к нам? Есть хорошее вино, продлим вечер отдыха». Многие отказывались, но кое-кто соглашался. У Букиных была машина, все ехали на ней. Евгения открывала термос, угощала новых знакомых чаем, кофе. Через короткое время гости, так и не доехав до квартиры приятных собеседников, крепко засыпали. Просыпались они в подвале, который садист превратил в мастерскую. Николай и Евгения оба получали удовольствие от мучений несчастных. Никто понятия не имел, чем занималась пара, соседи полагали, что Букины уехали в какой-то подмосковный город к заказчику, с их крохотной дочкой сидела нянька. Почему медсестра ездит на «левые» заработки с мужем краснодеревщиком? Так она любит супруга и может ему помочь в работе. Пара вела себя крайне аккуратно, для поддержания хорошего настроения им хватало два, ну три раза в год устраивать себе праздник в подвале под домом в деревне. Изба принадлежала когда-то деду Николая. Малое количество преступлений за двенадцать месяцев и то, что жертвы – случайные люди, соседи по партеру, позволило Николаю и Евгении не один год заниматься убийствами. Но в конце концов их задержали. Николая приговорили к расстрелу, но он до него не дожил, умер от инфаркта в тюрьме. Евгения получила предельный по тем временам для женщин срок, ее отправили на зону. Мартова провела там десять лет и скончалась от туберкулеза. Их дочь Катю отправили в детдом, малышке поменяли фамилию и отчество, она стала Екатериной Семеновной Роговой, у которой родители погибли в ДТП. Детей, чьи отец и мать являлись особо опасными преступниками, отправляли в приюты. Но предварительно им делали новые документы, сочиняли другую биографию. Если ребенок был маленький, он быстро забывал родных. Вот и Катя, наверное, поверила в то, что ее мама и папа поехали на мотоцикле «Иж» по делам, отец за рулем, жена в люльке, а на перекрестке в них влетел грузовик.

– Бедный ребенок, – пробормотал я.

Глава двадцать четвертая

– Есть еще информация, – продолжил Борис. – Желая спасти свою жизнь, Евгения активно сотрудничала со следствием. Николай на контакт не шел, а вот его жена изо всех сил старалась понравиться следователям. Давайте вспомним, легко ли в советские времена было купить билеты в театр на Таганке, в Театр сатиры, МХАТ, Большой театр? Театров тогда было не так много, а жаждущих посмотреть спектакль – море. О своем человеке в театральной кассе мечтали многие любители искусства. Кому удавалось оказаться в зале? Тем, кто имел нужные знакомства или сам являлся чьим-то нужным знакомым. В зале сидели директора магазинов, врачи, преподаватели престижных школ, писатели, композиторы, певцы, военные, парикмахеры. Все они хорошо зарабатывали, приходили на спектакль при полном параде. После того как очередная пара жертв оказывалась закопана в лесу, Николай и Евгения ехали к ним на квартиру. Ключи они находили в сумочке женщины, точный адрес им сообщали сами несчастные, которые в недобрый час приобрели билеты на места около Букиных. Жертвы верили Евгении, которая обещала им: «Мы отпустим вас, но только если скажете, где живете». Ясное дело, что освобождать добычу никто не собирался. Следственной бригаде пришлось проделать огромную работу, опросить родственников всех, чьи имена назвала Евгения. Люди в один голос говорили, что квартиры пропавших ограбили, вынесли украшения и деньги. Народ тогда предпочитал хранить накопленное в банке трехлитровой, спрятанной куда подальше. Ассигнации собирали на что-то конкретное: на покупку машины, кооперативной квартиры, дачи, шубы, поездку на море. А на старость приобретали украшения, верили, что они с годами станут дороже. Николай и Евгения не шиковали. Да, у них имелась машина, но ее купил отец преступника, Вадим Петрович, передовик производства, заслуженный строитель. Сам он за руль не садился, рулил сын. И с квартирой повезло, Евгения была прописана в трешке у своей бабушки. После смерти старушки внучка получила хоромы. Дорого пара не одевалась, деликатесами себя не баловала, на сберкнижке держали небольшую сумму. Где же все украденное? Когда следователь задал этот вопрос, Евгения начала канючить: «Не знаю! Муж очень жадный, просто больной. Где-то все закопал. Мне он никогда ничего о тайниках не сообщал». Николай же мрачно твердил: «Ничего не знаю, никого не видел, не убивал, меня оклеветали!»

Боря оторвался от ноутбука.

– Так где награбленное?

– Спрятано, – ответил я.