Веремя странствий [СИ]

Энтими работами занималися самы настоящи грибы… Грибы— прислужники Асуров Подземного мира Озема и Сумерлы. Тока то были не маненькие грибочки, каковые сбирал Боренька у необъятном краснолесье окружавшем их земли, а боляхные таки, почитай достающие мальцу до пояса, в них было ня меньче двадцати вершков… ня меньче, а можеть и больче тогось. У ентих, будто вышедших из како бероского предания, грибов, по виду напоминавших мухоморы, на белой, иль чуть сероватой ножке находилася ярко-красная або коричная у белу крапинку шляпища локтя два у ширшину. Ножка гриба, уплоть до схожей с воротом тонкой белой кожицы, служила им ликом на котором поместилися два чёрных глазка, кривенький, короткий сучок наспех впихнутый заместа носа, да кругла дырочка-роть. Сама ж кожица, словно прихваченная с двух сторонок нитями, была коловидной и оттедась отходили две пузатые, як бочоночки, толсты ручонки, покрытые бурыми пятнами у основания, кои прям аки у людей раздавались, образовывая по четыре пальца. Две ноженьки, тех прислужников Асуров, выходили прямёхонеко с под вороту гриба и книзу расширяясь зрелися паче могутными, чем свёрху. Потешно, сице прохаживаясь подле валунов грибы перьставляли свои долги, по сравнению су всем востальным телом, ноги и помахивали бочонками— ручишками. У серёдке пештеры пол словно был вустлан гладкими каменьями, отражающими и вспыхивающие блики огня, и перьливающиеся цвета стен, свода, чудливо при том мерцающие светом. И, по первому, Борюше показалось, шо пред ним не каменный пол, а ровна гладь озерца, утак в нём сияло усё находящееся у печоре. Обаче приглядевшись мальчик спонял, шо то просто такой изумительный голыш, доселе николи им не зримый. Пештера была здоровенной, однакось зекая её вон скумекал, шо это лишь водна из горниц, из оной виделси выход схожий с тем по которому вон сюды прибыл. И вон, ентов выход, расположилси супротив входу.

Осторонь тогось неширокогу, округлогу проёму поместилося несколько маленьких сноповозок, у которые взамест коней были впряжены большущие, ростом почти с волка, жирны кроты. У те животинки спокойненько лёживали на полу, их чорны блестяще шубейки поблёскивали масенькими белыми аль зелёными крапинками. Свои головы, с туповатыми мордами, вони поклали на чуть розоватые лапы, оканчивающиеся мощными, будто обрубленными когтями, длинными и загнутыми. Здоровенны хвосты, почитай таковой же длинны, шо и сами их тельца, покоились вытянувшись повдоль сноповозок, инде постукивая по полу, усяк раз внегда к ним подходили грибы. Кроты были впряжены у сноповозки як кони, вузда охватывала главу животинки, а у роть были вставлены вудила, к которым кряпилися долги поводья— вожжи. К хомоту кавкой был составлен из двух подвижных клещей, обшитых кожей почти белогу цвету, цаплялися гужи с оглоблями воными кроты и впрягалися у сноповозку. Сами ж сноповозки казалися деревянными со высокими бортами, да имели по чётыре деревянных колеса, при чём ширшина передних была многось меньше, чем задних. У пештере было оченно жарко, у то, по-видимому, от плящущего огонька у ручейке, и до зела тихонько. Грибы двигалися по печере бесшумно, не издаваючи ни гула, ни гика, а кроты почивали, и токась урывками до мальчишечки долетал еле слышимый стук хвостов животин об пол. Созерцая ентов поразительный подземный мир и чудных созданий, шагнувших точно из баек беросов, отрок нежданно и припомнил одну такову: «Былось у то в стародавни времена, тадыкась тока… тока у Бел Свете народилися из росинок беросы. Милы да стройны девчинки бероские! Храбры да могутны робяты бероские! У таки распрекрасны люди повырастали из капелек водицы, шо впала с одёжи Асура Вышни на зелёны травушки. Был тадыличи Бел Свет покрыт дубравами нетронутыми… борами да гущами нехоженными… водами не питыми. Жили у тех чащобах духи— русалки, которых кличуть Дубравницами, Сенявами, Русявами, Зеленицами, тела их тонки, прозрачны, казались стволами деревцов, и кажна из них являла собой схожесть с у теми аль иными обитателями леса. Дубравницы то вжесь точно дивные млады дубочки и даже в их тёмно-зелёных, ровненьких, долгих волосьях висели с ноготок, полноваты, круглы жёлудочки и дубовые листочки. Русявы казали белу, нежну кожу покрытую тёмными пестринками, а волосы их кудырявые со листками и зелёными серёжаньками, сице напоминали берёзоньку.

Сенявы, сохраняли усе хвойны дерева, оттогось их тела походили на лесну красавицу ёлочку, а волосья были покрыты маханьками зелёными хвоинками, да Зеленицы, почитая як деревца ивы або ракиты, с волосами усыпанными серебристо— удлинёнными листаньками, припорошенными нежным белёсым пушком. Плясали те черноглазы девчины— русалки ночами, водили хороводы сберегая своим весельем, чистотой леса, реченьки, озерца, источники, родники, крыницы, ключи, болотца и николи ни старилися, безлетно сухраняя красоту. Повзрослевши беросы, оных ростили Вышня и Велес, принялися, по учению Асуров, ублизи тех дубрав и боров возводить свои поселения.