Веремя странствий [СИ]

— Значит, ты, ступаешь по Солнечному пути… По оврингу, по которому шагают все преданные Сварогу и его сыновьям… Это хороший выбор жизни! Энто правильный путь! — и ищё сильнеючи повысив глас внушительно добавил, — молодец— хлопец!.. Днесь понятно почему даровали тебе духи— знак, а Асуры— зёрнышко Ясуней! Ведь облачко, появилось из-за зёрнышка? — не стока вопрошаючи скока вутверждая произнёс Валу и вперилси своими синими очами у мальчишечку, точно жёлая вобозреть усю егось чисту и светлу душеньку. А кадысь получил кивок головой от Борилы, у подтверждение своей догадки, продолжил, — ладного хлопчика выбрали Боги… Не зачем им бояться, за тебя и за то, что меч Индры может попасть в дурны руки… Не зачем тревожиться, что ты Борил, сын Воила и Белуни, можешь изменить и пойти по-иному пути, по Лунному пути Асура Дыя и его сыновей.

— Валу…, — нанова слыша нещечко неизведанно, прогутарил отрок. — О чём таком ты речёшь? Про кавков Лунный путь молвишь? Ведь есть тока две торенки у Бел Свете… стёженька Добра и Богов Света да стёженька Зла и ЧерноБоже… Только каменна голова перьбила мальчешку, не дав ему досказать желанное, и едва зримо качнувшись из стороны у сторонку так, шо по пештере прокатилси пронзительно скрипящие скрежетание пояснила:

— Нет, Борюша, не прав ты… На самом деле пред каждым человеком лежат три овринга: первый кликается Солнечным— это путь Сварога, путь духовного познания Бел Света и всего, что в нём обитает, начиная от капли воды и заканчивая вековыми лесами, и неприступными горными грядами. Солнечная тропа для человека наполнена простотой жизни, любовью, трудом и почтением традиций созданных Богами Добра и Света… Второй овринг— именуют Лунным… И это не значит, что Лунный путь порочный, нет! Значит это лишь то, что он иной… другого рода, и принадлежит он Дыю и Индре, детям Всевышнего. Этот овринг даёт человеку довольство и пышность жизни… дарует власть, богатство и золото… однако за такими дарами порой теряет человек свою душу… И есть третий путь— Зла и ЧерноБога… Бога хлада, тьмы, повелителя Навьего мира, сына Мировой Уточки, что явилась из пен Поселенного Океана и породила Дасуней и Ясуней… Путь Чернобога, извращает веру и любовь, он захватывает души людские вполон, а тела закабаляет…и тогды тончает связь у тех людей со светом и идут они в Пекло… где в ледяных землях, покрытых вечными снегами находится трон Бога третьего и губительного пути… — Валу на морг прервалси, будто даваючи времечко, с интересом внимающему ему, отроку то усё уразуметь. — Ты, же Борил, сын Воила и Белуни, избрал Солнечный путь, по которому вёл своих деток Асур Вышня… Да только не всегда так будет… Непременно кто-нибудь … когда-нибудь из беросов свернёт с этого овринга, и направится по тому… по— отличному от вашего пути: по Лунному иль ЧерноБожьему… А на тех тропочках уже поджидают такого бероса приспешники, челядь Дыя или дасуни, демоны ЧерноБога. Каменна глава, закончив свой говорок, смолкла, и малец углядел, як дрогнули веки Валу, тихочко заскрыпев съехали униз да прикрыли очи.

А Борилка пристально всматриваяся у эвонто лико сына Коровы Дону и внука Коровы Земун… Ясуня, оному кадый-то вусыпили память предков, отчавось вон ступил на стёженьку ЧерноБожью и поддалси злу, припомнил слова сказанные яму у ночь на Купала Асуром Крышней: «Это зло, что идет на земли бероские, создал человек… потому только человеку… беросу его и победить…» Подумав, что можеть у то зло и создал кавкой-то берос, перьметнувшийся на сторону Зла и кыего вядут нынче у те самые дасуни и демоны ЧерноБоже. А засим нежданно припомнил ваяводу града Люпеля Чернява, смурного, жадного до чужого добра бероса, як сказывал про негось Сеслав имеющего «дурной… тёмный глаз…» Да чистой, светлянькой своей душонькой уразумел, шо тот шагающий на их земли с панывичами человек направилси по оврингу ЧерноБожьему, а Чернява, ваявода Люпеля, по Лунной торенке, идеже его встретяли приспешники и челядь Асура Дыя.

— Мене не нужны… ни золото… ни власть… ни ву то довольство жизти, — вступил после тех дум у разговор мальчик и токась чичас заметил, шо зелёно-голубые лучи, начертавшие знак Велеса, паче не пробиваютси с под холста рубахи, верно потухнув. Вон шагнул ближе к каменной главе веки на которой, дрогнув и затрещав поехали увысь открывая тёмно-синие очи. — Я тось эвонто золото и николиже у глаза не видывал да и видывать не вжелаючи… У то мене без надобности.

— Не видел золота? — перьспросил Валу и пошевелил верхней губой, да над ней ураз захрустев задвигалися златы каменны волосья в вусах. — А у меня усы, брови, борода из этого самого золота и созданы. Упавые волосы?