Вереск и бархат

– Долгие годы носил я в себе это подозрение, – сказал он глухо. – Я обожал твою мать. Я сбежал в Грецию, потому что стыдился того, что соблазнил ее до произнесения клятв. Я планировал вернуться осенью, когда мог сделать ее своей женой по праву.

– Вы немного опоздали, не так ли?

Пруденс поморщилась, услышав презрение в голосе Себастьяна. Мак-Кей сделал шаг назад, нервно теребя веревки в искривленных недугом пальцах.

– Когда я вернулся, твоя мать приходила ко мне. Она клялась, что любит Керра, что ты его ребенок, а не мой.

– И вы поверили ей?

– Я анализировал ее поступок в течение тридцати лет, пытаясь отыскать причину для лжи. Почему она сказала мне такое? Чтобы защитить меня? Защитить всех нас?

Себастьян опустил голову, растирая посиневшие запястья. Слова, которые он произнес, вышли прямо из его сердца.

– Нет. Потому что ей было стыдно. Потому что мама чувствовала себя грязной. После того, что он сделал с ней, она посчитала себя недостойной такого прекрасного человека, как вы.

Губы Мак-Кея судорожно скривились.

– Такого прекрасного, как я…

Он покачал головой и ссутулившись, подошел к трупу д'Артана.

Руки Себастьяна сжались в кулаки. Он ничем не мог помочь Мак-Кею. У него слишком много своей боли, с которой надо справиться.

Пруденс сидела в траве, обняв плечи руками. Слезы проложили светлые дорожки по ее покрытым сажей щекам. Себастьян опустился рядом с ней и нежно заключил жену в объятия, позабыв в этот миг о пульсирующей боли в плече. Он зарылся лицом в ее волосы, словно их аромат мог развеять раз и навсегда удушливый смрад, в котором петляла его непутевая жизнь до встречи с Пруденс. Он коснулся губами ее шеи и поймал языком прозрачную слезинку.

Жаркое солнце ласкало спину Пруденс. Они льнули друг к другу, поглощенные внезапно наступившим покоем, благословляя свое невероятное спасение, и не услышали треска сучьев в подлеске и голосов приближавшихся к ним людей.

Что-то холодное и влажное уткнулось в лоб Пруденс. Шершавый язык лизнул ей щеку. Она открыла один глаз, выглянув из-за плеча Себастьяна.

Пруденс увидела прямо перед собой зловонную собачью пасть с желтыми клыками и капающую с них вязкую слюну. Она похолодела. Была только одна такая уродливая собака во всей Англии. Девушка попыталась заговорить, чтобы привлечь внимание Себастьяна, но слова не шли с языка.

Себастьян, озадаченный ее внезапным оцепенением, поднял голову и проследил за ее взглядом, с недоумением рассматривая от туфель с бантиками и атласных нижних юбок до сощуренных янтарных глаз невесть как появившуюся перед ними Трицию.

ГЛАВА 36

Себастьян встретился со злобным взглядом своей бывшей любовницы и невесты, и его руки инстинктивно взлетели к лицу, чтобы опустить отсутствующую на этот раз маску.

– Подумать только, – промурлыкала Триция, – да ведь это моя дорогая племянница.

Сквайр Блейк выглянул из-за плеча Триции, разглядывая Пруденс в монокль с нескрываемым любопытством, словно она была неведомым насекомым, требующим самого тщательного изучения под микроскопом.

– Бог мой, да ведь это, действительно, она! Что вы об этом думаете?

Пруденс встала и нервно сцепила руки перед собой. Под пристальным взглядом своей тети она снова чувствовала себя девятилетней девочкой с вымазанными графитом щеками и в пропахшей серой одежде.

Себастьян тоже поднялся. Его руки, оберегая, легли ей на плечи, своим теплом и силой придавая храбрости.

– Как вы нашли нас? – поинтересовалась Пруденс.

– Анонимная записка, – парировала Триция.

– Д'Артан, – прошептал Себастьян. – Без сомнения, он хотел, чтобы они нашли нас в смертельном любовном объятии.

– Я могу объяснить, – тихо произнесла Пруденс.

Триция вскинула руки.

– Зачем беспокоиться? Ваше обоюдное присутствие здесь объясняет так много вещей. – И она принялась загибать пальцы, перечисляя племяннице ее преступления. – Ты соблазнила моего жениха. Ты замаскировала его под известного преступника…

– Боюсь, это не было маскировкой, графиня. Этот человек и есть известный преступник.

Сэр Арло Тагберт вышел из-за деревьев в сопровождении своих помощников. Его люди окружили пепелище, поддевая тлеющие бревна своими тростями. Себастьян отошел от Пруденс и прислонился к искривленному ветрами и непогодой дубу.

– Помолчите, – зашипела Триция на Арло. – Как вы смеете прерывать меня? На чем я остановилась? Ах, да! Ты сбежала с ним под видом того, что тебя, якобы, похитили.

– Какое восхитительное приключение! – восторженно воскликнул сквайр Блейк.

– Но меня, действительно, похитили! – запротестовала Пруденс.

Триция насмешливо вскинула брови.

– Полагаю, мерзавец с тех пор держал тебя прикованной к своей постели?

Краска стыда залила щеки Пруденс. Триция отвернулась от своей племянницы, словно потеряла к ней всякий интерес, и подошла к Себастьяну.

– Если бы я была умнее, я приковала бы этого негодяя к своей постели, – проворковала она и провела пальчиком с алым ногтем по его рубашке.

Себастьян скрестил руки на груди и дерзко улыбнулся.

– Это единственный способ, которым ты могла бы удержать меня в ней, дорогая.

Триция взвизгнула.