Veritas

Первые попытки были абсолютно бесплодными. Мы начали с того, что все втроем осторожно встали на одну сторону корабля, затем на другую в надежде вызвать тем самым изменение направление полета, однако тщетно.

– Он падает совершенно прямо, не сбиваясь с курса, как камень, – заметил мой помощник. – Единственное отличие: медленнее.

Когда мы все вместе столпились на корме, а затем на носу, это тоже ничего особого не дало. И тут мне в голову пришла идея. Что рассказывал Пеничек о том иезуите, Франческо Лана и его экспериментах? Чтобы направить свой корабль по тому или иному курсу, он выдумал систему тяговых рычагов. В нашем случае приходилось действовать наобум, однако попытаться все равно стоило.

Я потянулся вверх и дернул за один из канатов, на которых висели камни янтаря. Желтоватые камешки беспорядочно подпрыгивали, не прекращая своего непонятного небесного жужжания, а канат вибрировал, словно струна лютни. Разрушать эту тихую, невнятную мелодию было все равно что вмешиваться в существующий порядок вещей. Меня осенило божественное прозрение, что Летающий корабль, музыка и камни янтаря – одно и то же, и мне показалось, что так было всегда и иначе просто быть не может. И насколько я мог предполагать, это мрачное ощущение не было иллюзией: к моему огромному удивлению, спустя несколько мгновений корабль сделал поворот налево, затем вправо и затем снова налево.

– Спаси, Иисусе! Что же теперь будет? – воскликнул аббат Мелани, внезапно вцепившись в руку Симониса.

Значит, действительно, подумал я, кусочки янтаря неким образом связаны с управлением кораблем. Какого рода эта связь, понять я еще не мог (да и не думал, что смогу), но для начала мне было довольно и того, что я смог повлиять на движение корабля. Тут я заметил, что небо, бывшее с утра ясным, быстро омрачилось. В Вене смена солнца на тучи происходила иначе, чем в Риме: в городе пап это словно диалог двух ученых, в Вене – похоже на ссору двух не доверяющих друг другу возлюбленных: каждые три минуты меняются фронты, правда и неправда меняются местами без меры и порядка.

– Держитесь крепче, – предупредил я обоих своих спутников и повторил эксперимент, причем на этот раз потянул за рычаги с янтарем немного сильнее.

И перестарался. Воздушный парусник яростно задрожал, нов начал мотаться из стороны в сторону, словно голова хищной птицы пыталась вернуться к своему изначальному курсу. Удержаться на ногах стало очень трудной задачей.

– Не слишком ли далеко мы зашли, господин мастер? – обеспокоенно запротестовал Симонис, тогда как аббат Мелани крепко вцепился в него своими костлявыми руками.

Дав товарищам по несчастью достаточно времени для того, чтобы удержаться, я стал предпринимать более осторожные и направленные попытки, стараясь уменьшить опасность быть сброшенными раскачиванием корабля в пропасть.

Мне удалось значительно уменьшить высоту нашего полета, а вместе с ней и расстояние между нами и Местом Без Имени, которое выразилось уже отчетливее в просторной равнине Зиммерингер Хайде. Упали первые капли дождя.

– Господин мастер, мне кажется, что корабль возвращается в свою гавань, – сообщил мне Симонис.

Я проконтролировал положение: мы направлялись прямо к площадке. Я еще не видел, ждут ли нас внутри огромного прямоугольника дикие животные; в любом случае было очень вероятно, что некоторые бестии остались голодными, если и не на площадке, то, без сомнения, где-то неподалеку. По крайней мере одно из животных наверняка хотело снова повидаться с нами: пантера, которой Симонис нанес удар метлой в глаз.

Капли с неба стали крупными и более частыми. Больше времени терять было нельзя.

– Что, черт побери, ты собираешься делать с этими канатами, мальчик? – с обеспокоенным лицом спросил аббат Мелани.

– Помешать нам приземлиться прямо в пасть большой кошке.

Ни Симонису, ни Атто возразить было нечего. Было совершенно очевидно, что решение проблемы нужно искать как можно скорее. Летели мы уже не очень высоко; поэтому я потянул сразу за несколько шатунов одновременно и отпустил, словно тетиву лука.

Корабль сотрясла настолько мощная вибрация, что я наверняка упал бы, если бы не держался изо всех сил. Атто и Симонис сидели на полу. Мы по-прежнему направлялись к площадке для игры в мяч. Какого недостойного штурмана обрел в моем лице Летающий корабль! Возвышенный ковчег истины, благородный парусник, пришедший с Крайнего запада, чтобы сделать Австрию победителем в войне, судно, которое должно было вместе с Золотым яблоком украшать высочайшую башню собора Святого Стефана, теперь пало жертвой моих неуклюжих попыток саботажа. После того как корабль спас нас, мы предали его, пытаясь изменить естественное направление полета и опустить его на землю. Промокший от дождя, я потянул за канаты снова.