Верю – не верю

– Потом его мама умерла. И Вадим… Ну… Он не смог оправиться от этого. Не смог работать, играть. Про него вскоре забыли – конкуренция среди пианистов очень высока, второй раз выбраться наверх еще сложнее. Но Вадим и не собирается. Он нашел себе работу здесь, занимается наукой в частной клинике. Вадим – глубоко порядочный человек, таких в наше время – единицы! И он не унизился бы до кражи!

– Тогда кто взял брошь? – негромко и четко выговорила Милица Андреевна. – Кто, по-вашему, вор? Маша? Арина? Вадим? Или Лина?

Вера вдруг расплакалась, через секунду к ней присоединилась едва пришедшая в себя от возмущения тетка, и Милице Андреевне во избежание потопа в своей кухне пришлось подавать чистые платки, вытирать слезы, капать в рюмки валерьянку и бормотать всякую чепуху типа «не волнуйтесь, все уладится». Всласть нарыдавшись, Вера и тетя засобирались восвояси – на сегодня впечатлений им было достаточно. Уже уходя, Вера взяла с Милицы Андреевны честное слово, что она никому из ее друзей не сообщит о пропаже броши, по крайней мере, до тех пор, пока она, Вера, не разрешит. Милица пообещала.

– И еще… – смутившись, сказала Вера. – Вы приходите к нам. Папа счастлив, что рисует ваш портрет! Ему давно никто не заказывал картин, а он скучает без работы. Вы ему очень понравились.

Оставшись в одиночестве, Милица Андреевна несколько минут молча сидела, склонив голову набок и как бы прислушиваясь к голосам, которые, казалось, все еще звучали в комнате. Потом решительно придвинула к себе тетрадку и принялась что-то энергично писать. Результатом ее трудов стала аккуратная табличка из трех колонок. В первой она написала – «имя», во второй «плюс», в третьей «минус».

Напротив первого имени – Маша – в графе «плюс» появилось: «любит книги, ухаживала за свекровью, не пасует перед трудностями», а в графе «минус»: «Откуда деньги на обучение дочери и почему почти перестала общаться с подругами?»

В «плюс» Арине было зачислено: «смогла примириться с мужем ради детей». А в «минус» – «склонность к необдуманным поступкам, ревность». Впрочем, подумав, «ревность» Милица Андреевна вычеркнула, как, похоже, сумела сделать это и сама Арина, перелистнув драматические страницы своей жизни. К тому же мужчины часто склонны сожалеть о необдуманных поступках – вот и неведомый ей Алексей, вероятно, запоздало оценил преданность покинутой супруги. Да, пожалуй, Арина, при всей ее эмоциональности, тоже очень достойный человек, – разочарованно вздохнула Милица и принялась за систематизацию сведений о третьем подозреваемом.

Странно, но напротив имени Вадим она смогла заполнить только графу «плюс»: «любящий сын, талантливый и известный музыкант, пожертвовавший карьерой ради матери». Да, ее собственный сын, она подозревала, вряд ли оказался бы способен на подобный поступок. Дал бы денег, нанял бы матери сиделок и считал бы, что сделал все от него зависящее. Милица Андреевна поспешно постучала по деревянной столешнице, трижды плюнула в наверняка вертевшегося за левым плечом черта и вернулась к Вадиму. Так, что еще? Ученый. Не донжуан. А минусов-то, получается, никаких и нет. И вряд ли стоило ожидать чего-либо иного от влюбленной женщины.

Что ж, придется разбираться самой. Причем в обстановке полной секретности, как требовала Вера.

Вера… Как загорелись ее глаза, когда она сказала, что женщина может многим пожертвовать для любимого. Неужели?.. Нет! «Не может быть» она запишет четвертым пунктом после трех других «не может быть», на которых категорически настаивала Вера.

Фильм, на который Арина попала совершенно случайно, лениво переключая каналы, оказался неожиданно интересным. И когда она спохватилась, на часах было уже без пяти одиннадцать. Маленький отрезок времени, оставшийся после завершения всех домашних дел, закончился незаметно, как все хорошее. Все-таки замечательно, когда дети вечером дома, – довольно вздохнула Арина, выключая телевизор. Голова не болит – где, с кем и, главное, когда вернутся. Если под утро, то и вертись в постели, прислушивайся, не щелкнет ли дверной замок. Для кого-то они, может, и взрослые, а для матери – всегда дети. Сегодня Настя никуда не пошла, и даже Славка вдруг решил остаться ночевать дома. Вообще-то, это, скорее всего, означает, что он в очередной раз поссорился со своей Еленой. Ну и ладно, это их заботы, милые бранятся – только тешатся. Так что – позвонить и спать.

– Добрый вечер, дорогой! Ты же еще не спишь? Прости, что поздно звоню, фильм был интересный, ты не смотрел? Работаешь? Бедненький ты мой, и дома приходится работать. Ну, что поделаешь. Ты знаешь, Славка сегодня остался ночевать дома. У нас, да. Нет, он уже спать лег. И мне кажется, что у него температура. Как бы завтра не заболел. А у меня с утра репетиция. Ты позвони ему утром, ладно? Может, придется врача вызвать или лекарство купить. Хорошо, любимый, конечно! И тебе спокойной ночи! Целую, до завтра!

Арина послушала гудки в трубке. И подумала, что она, пожалуй, долго теперь не уснет. Придется опять смотреть телевизор. Чтобы всякие мысли в голову не лезли.