Верхом на ракете

Он лишь пожал плечами, и язык тела ответил мне: «Я не собираюсь подсказывать». Он явно хотел, чтобы я наступил на одну из психических мин сам.

Я прокрутил в голове идею ответа, что хочу вернуться как Уилбур Райт, или Роберт Годдард, или Чак Йегер, или еще какой-нибудь пионер авиации и ракетной техники. Возможно, это станет сигналом, что быть астронавтом — моя судьба. И вновь мой внутренний голос шепнул, что это неразумно. А вдруг желание такой реинкарнации проявит меня как мегаломаньяка, ищущего славы?

И тут меня осенило: «Я бы хотел родиться вновь… орлом». Это был великолепный ответ. Он явным образом передавал мое желание летать, но не позволял доктору залезть глубже в мои синапсы. (Позднее я услышал от одного из претендентов, что тот боролся с искушением ответить на вопрос, что хотел бы возродиться в виде велосипедного седла Шерил Тигс[6]. Было бы интересно, как «псих» среагировал бы на это.)

Мой ответ про орла был принят новым скрипом карандаша.

Следующий вопрос был явной попыткой заставить меня дать себе оценку.

— Скажите мне, Майк, если вы умрете прямо сейчас, что напишут ваши близкие на могильной плите?

«Ничего себе! Предполагается, что это так просто?» — подумал я и, основательно поразмышляв, ответил:

Думаю, там будет написано: «Любимому мужу и прекрасному отцу».

Я был уверен, что заработал на этом несколько очков. Разве можно представить себе более удачный ответ, чтобы показать, что семья для меня — прежде всего, что у меня правильные приоритеты? На самом деле я бы продал жену и детей в рабство, если бы это позволило подняться в космос, но решил, что сей факт лучше не афишировать.

— В чем, по-вашему, ваша уникальность?

Я хотел, конечно, ответить: «Я могу держать клизму 15 минут», но вместо этого сказал: «За что бы я ни брался, делаю все, что в моих силах». По крайней мере, это была правда.

Разговор с «психом № 1» продолжался. Он спросил, правша я или левша (я правша) и какой церкви принадлежу (католик). Он также поинтересовался, каким по счету ребенком я был в семье (вторым из шести детей). Услышав ответы, он долго что-то писал. Позже я узнал, что несоразмерное число астронавтов (и других выдающихся людей) — первые дети в семье и леворукие протестанты. Возможно, из-за того, что я не входил ни в одну из этих групп, мне и не давался обратный счет семерками.

В конце концов он передал меня «психу № 2». Опустив плечи, я вошел в новый кабинет, убежденный, что моя судьба астронавта зависит от того, что запишет в отчет Йода: «Претендент Маллейн не способен к обратному счету семерками».

«Псих № 2» в системе «хороший полицейский — плохой полицейский» оказался «хорошим». Доктор Терри Макгуайр приветствовал меня энергичным рукопожатием и широкой улыбкой. Такую улыбку мне приходилось видеть у торговцев подержанными автомобилями. Я поискал на руке Макгуайра кольцо с брильянтом, но не обнаружил.

Д-р Макгуайр был открыт и разговорчив, и в его руках не было карандаша и планшета: «Входите. В ногах правды нет. Садитесь». Опять стул, слава богу. Все в его голосе и манерах говорило: «Я приношу извинения за придурка, с которым вам пришлось иметь дело. У него замашки хиропрактика, но я другой, я здесь для того, чтобы помочь вам». И точно так же, как в офисе продаж автомобилей, я был уверен в том, что все это спектакль. Разница была в том, что он нацеливался не на мой кошелек, он хотел заполучить мою душу. Он хотел узнать, от чего я буду дергаться, и, подобно капитану Кирку[7] при виде боевого крейсера клингонов, я дал себе команду «Поднять щиты!». Может быть, мои шансы стать астронавтом близки к нулю, но я буду делать все, что в моих силах, пока не получу письмо с отказом.

После короткого обмена репликами о погоде и о том, как проходит обследование (отлично, солгал я), хороший доктор наконец начал атаку на те самые мои «щиты». Он задал всего один вопрос:

— Майк, почему вы хотите стать астронавтом?

Я понимал, что рано или поздно они зададут мне этот вопрос, и был готов к нему:

— Я люблю летать, а полеты в космос могут стать самым потрясающим опытом такого рода. — Потом я решил добавить еще какую-нибудь фигню насчет того, что мною движет любовь к стране: — Я также полагаю, что смогу наилучшим образом послужить ВВС США и самим Соединенным Штатам Америки в качестве астронавта.

«Похоже, точное попадание», — подумал я. Большего я мог бы добиться, разве что притащив с собой Дион Уорвик[8], чтобы та спела национальный гимн.

Но я ошибался. Мяч не попал в корзину. Мне не удалось поразить д-ра Макгуайра своим заранее отрепетированным броском. Он посмотрел на меня с довольной ухмылкой и ответил: «Майк, по большому счету все мы мотивированы событиями, которые произошли с нами в юности. Расскажите мне о вашем детстве, о семье».

О господи, как же я ненавидел такие вопросы.

Глава 2

Приключения