Верхом на «Титанике»

Улица Маршала Рыбалко располагалась около метро, упиралась одним концом в мост через железнодорожные пути, а другим – в комплекс современных зданий. Во дворах было тихо, даже сонно.

Я оставил машину возле детской площадки и пошел пешком к дому, он оказался пятиэтажкой из серо-коричневого кирпича, такие возводились в столице в конце пятидесятых годов прошлого века.

Дверь двенадцатой квартиры заметно отличалась от других дверей на лестничной площадке. Деревянная, резная панель, звонок с видеокамерой, шикарная ручка и номер из латунных цифр. Я нажал на кнопку и услышал тихий голос, прозвучавший словно с потолка:

– Вы к кому?

– Лада Ермолаева дома? – спросил я.

– Кто? – искренне удивился невидимый собеседник.

– Лада Ермолаева.

– Здесь таких нет!

– Но она прописана в этой квартире!

– Ничем помочь не могу.

– Пожалуйста, откройте.

– Я домработница! Хозяева на работе.

– Когда они вернутся?

– После восьми вечера, тогда и приходите. Что им передать?

– Большое спасибо, я вернусь в указанное время, – пообещал я.

– До свидания, – вежливо ответила прислуга.

Сев за руль, я соединился с Норой и отчитался перед ней по полной программе.

– В половине девятого вернешься на Рыбалко и попробуешь узнать у людей, куда подевалась Лада Ермолаева, – приказала Нора, – а сейчас скачи в квартиру к Беркутовым. Думаю, Галя, с которой болтала перед смертью Маша, это та самая девица в розовом костюме, что пришла посидеть с парализованной Еленой Константиновной, помнишь?

– На память я не жалуюсь, но зачем мне туда ехать?

– Спросишь у старухи, где живет Галя. Неужели непонятно? Ваня, ты последнее время сильно сдал, перестал ловить мышей.

– Надеюсь, вы не выкинете старого кота на мороз, – усмехнулся я, – иногда и от пенсионеров бывает толк. Я очень хорошо помню слова бабки, она говорила, что Галя обретается рядом, в пятнадцатой квартире.

– Не болтай, а работай, – вспылила Нора, – меньше языкомотательства!

Я поставил трубку в пластиковый держатель. «Языкомотательство» – оригинальное существительное, достойная пара славному глаголу «жвачиться».

Глава 24

За дверью Галиной квартиры гремела музыка. Я сначала подержал палец на кнопке звонка, потом стал колотить в хлипкую деревяшку руками, ногами и выкрикивать:

– Галя, откройте! Галя, отзовитесь!

В результате из соседней двери высунулась девочка и с укоризной сказала:

– Дядя! Чего безобразничаете?

– Извини, деточка, – ласково произнес я, – мне необходимо поговорить с Галей.

– Ее дома нет, – твердо отрезала школьница.

– Ты уверена?

– Точняк! – закивала крошка.

– Но в квартире орет музыка!

Ребенок начал накручивать на палец прядь волос.

– Это Колька оттягивается, брат Галки. Она на работу утопает, а он, блин, зажигает. При Галке смирно сидит, а без нее гром устраивает. Мой папа ему пару раз морду бил, но сегодня папка в рейсе, мамка к бабке подалась, а я мучаюсь. Меня Колька за человека не считает. Ну ничего, через десять минут он прекратит шуметь.

– Ты уверена?

Школьница кивнула и ткнула пальцем в пол.

– Под нами Петр живет, он со смены придет и Кольку уроет! Ждать недолго осталось, он никогда со службы не припоздняется.

Дверь захлопнулась, я поднялся на один лестничный пролет вверх, хотел закурить, и тут снизу раздался недовольный бас:

– Опять за свое принялся!

Тяжело дыша, на площадке около квартиры Гали материализовался мужик чудовищных размеров. Я, с моим почти двухметровым ростом, смотрелся бы рядом с ним кузнечиком.

Ба-бах! Пудовый кулак стукнул в дверь. Ба-бах!!

Музыка стихла.

– Открывай, урод! – проорал мужик.

Вновь слегка дрогнула дверь соседей.

– Дядя Петя, – пропищала школьница, – Колька с утра буянит! Я простудилась, на уроки не пошла, так голова болит! Аж уши ломит.

– Сейчас, Танечка, я его убью, – ласково пообещал Петр, – не волнуйся, попей чаю с медом и в кровать ложись! Сукин сын! Скотина!

Произнося ругательства, Петр мерно колотил кулачищем по двери. В конце концов ему надоело бесполезное занятие.

– Еще раз шумнешь, отправлю к такой-то матери! – пообещал, слегка успокоившись, мужик и утопал прочь.

На лестничной клетке воцарилась тишина. Я спустился к двери и хотел позвонить, но тут она сама приоткрылась, явив миру паренька, похожего на больного крысенка.

– Здравствуй, Коля, – сказал я.

«Крысенок» подскочил и вскрикнул:

– Вау! Кто здесь!

– Где Галя?

– На работе, – прохрипел Коля, – Петька ушел?

– Вроде да, – кивнул я, – спустился по лестнице.

– Вот гад! – осмелел «крысеныш». – Пусть только еще раз сунется, по роже моментом огребет!

Я сдержал смешок и продолжил беседу:

– Галя скоро придет?

– Вечером. Ларек закроет и припрет.

– И когда это будет?

– Хрен ее знает.

– У твоей сестры ненормированный рабочий график?

– Ага, – согласился Коля, – пока народ газеты берет, она сидит, ей процент с продажи капает.

– А где расположена точка с прессой?

– Сзади метро, – ничуть не смущенный допросом сообщил паренек, – у продуктового магазина.