Верховный жрец (СИ)

Замеряя рулеткой площади, я сооружал опалубку, создавая основу домны в виде идеального круга, диаметром в метр. Заливка фундамента позволяла сделать сток, отверстия для мехов. А также я надеялся на то, что можно будет не только придать эластичность железу с последующей долгой его обработкой, но и расплавить металл.

Имевшегося цемента хватило на то, чтобы не только залить фундамент — основу для печи, — но и чтобы соорудить стенки печи, толщиной в двадцать сантиметров, оставляя только с одной стороны пространство для извлечения крицы, ну, или стальных плямок. Это пространство можно будет после хоть глиной замазать. Можно же и свой цемент создать.

Но то дело будущего. Пока же нужно освоится в металлообработке на самых примитивных и менее ресурсоемких технологий. Так, через два часа рядом с будущей основательной домной, начала получаться временная. Я хотел провести эксперименты.

— Молока? — ко мне, замызганному в глине, подошла Севия с большой, литровой, кружкой молока.

— Угости вон этих! — указал я на Фелика и его компанию.

— Ника плохо себя чувствует. Хворая, — сообщила жена.

Я всполошился, встал, налился тревогой.

— Беременная она, это нормально! — поспешила меня успокоить Севия.

— Пугаешь! — сказал я с облегчением.

— Такая страшная? — улыбнулась девушка.

— Блядушка! — улыбнулся я, произнеся на русском языке уменьшительно-оскорбительное слово, которое больше имело целью заигрывания.

— Козел! — так же на русском языке сказала Севия и показала язык.

— Так и есть! — согласился я, любуясь женой.

Может сделать перерыв? Пойти, пошалить? Нет, дело бросать нельзя. Нужно вначале закончить что-то одно, чтобы развлекаться к кем-то одной.

— Открой банку с огурцами на обед! И приготовь еду и на моих помощников! Фасоль, — сказал я Севии и проводил ее взглядом.

Вздохнув, продолжил лепить домну, обкладывая ветки вербы глиной, чуть замешанной на соломе.

Через час домна была готова, внутрь положен один слой угля, сверху выложены куски, надеюсь лимонита, после еще сыпанули угля и стали разжигать все это дело.

— Неси меха, Фелик, посмотрим, что вы там соорудили! — сказал я, зная, что конструкция парных мехов вышла годной, по крайней мере, на вид.

Неплохо, очень неплохо получилось. Я видел такие парные меха ранее, у тех же Руса с Гарольдом. Так вот, наши, нынешние, они ничем не хуже. По крайней мере, я не вижу принципиальных оплошностей в конструкции.

— Я начну, ну а вы, по очереди, продолжайте! — сказал я, присаживаясь за меха, начиная мерно управлять мехами.

Пошел процесс. Эх, сфоткать бы момент! На память для всего человечества. Я бы и расписался под фотографией, мол Верховный жрец и вообще красавчик, впервые пытается работать с железом.

Вот с такими моментами и приходит осознание, что не боги горшки обжигаю, что нужно искать и обретать, ну и так далее… всяких выражений в голове немало. Для меня уже из-за того, что создано, пусть и не основатель, приходит и понимание, что делать дальше, это очень сильно стимулирует.

— Как долго? — спросил Фелик.

— Работай, в обед сменишься, после пойдешь к солончаку! — сказал я и отправился к плотнику.

Условным плотником был один из всего-то четырех пожилых людей общины, дед Артач. Ну не доживали тут до преклонного возраста.

Дед плохо ходил, наверное имел какие-то проблемы с тазобедренным суставом. Сейчас кажется, что у мужчины одна нога короче другой, но раньше, как говорил Вар, Артач имел нормальные ноги. В будущем деду сделали бы операцию на тазобедренном суставе, поставили протез, да и делов, был бы, как огурчик. А тут, все, уже списанный овощ.

Дед голодал. Но Артач не выказывал никаких претензий к главе общины Вару. При этом он хотел быть полезным. Вероятно, такое желание привело к тому, что дед стал, может и лучшим, специалистом по «сидячей» работе. Он обрабатывал камень, кости, иногда работал с деревом. И даже тогда Артача вдоволь не кормили. Сильными должны быть воины! Чтобы быть сильным, нужно есть. Голодный воин не сможет защитить, или добыть зверя. Вот истинна, аксиома, не позволяющая думать иначе в сложнейших условиях местного существования. Хотя в общине Вара были некоторые отклонения от, казалось, непреложной правды жизни. Несколько больше кормили детей.

По моему разумению, тот, кто может стать ремесленником, должен быть обласкан любым обществом. Но тут мир суров, а отношения между людьми меряются количеством пищи. Я, наверное, ломаю прежние устои, создавая впечатление сытости и стабильности.

Так вот, Артач оказался выгодным приобретением. За то, что его кормят, он готов горы сворачивать, а за то, что его внучке, двенадцатилетней девчонке, дается приварок в виде молочных продуктов и яблок, мотивируется на еще большие свершения.

Мы с Севией, вернее, она сама этим занимается, создали своего рода «молочную кухню», где всем детям до замужества и женитьбы, но не старше шестнадцати лет, дают молоко, творог, сметану. Наши коровы дают больше сорока литров молока в день, а еще две козы. Так что хватает детям, как и болящим.

— Сделал? — спросил я у старика.