Верни мне мой 2007-й

– Легкость ушла. В смысле, уйдет, мне так кажется. Начинаешь работать по найму – сразу строгие рамки: с девяти до шести в офисе, два выходных, отпуск расписывать за полгода. Не будет уже этой непринужденности, свободы в такой степени, как сейчас.

– Вот и я об этом, – Игос закивал головой. – Ясно, что это, скорее всего, неизбежно для девяносто пяти процентов людей. Но легче от этого не становится.

Автобус всё так же потихоньку, рывками по 50–100 метров подбирался к городу. Впереди замаячили маленькие строения городских окраин. Здесь, в отличие от Москвы с ее высокими панельными монстрами, они представляли собой одно- и двухэтажные частные домики-коттеджи.

– Не знаю, – произнес Ден. – По-моему, всё остается так же. У меня в отделе есть парень, он старше нас с вами, лет двадцать семь. Заядлый клубный тусовщик: каждую пятницу после работы – в бар до поздней ночи, в субботу – клуб до утра, так, что всё воскресенье отсыпается…

– А в понедельник – снова на работу, – заключил я.

– Вот именно, – продолжил Игос, – как по расписанию: будни – работа, пятница – бар, суббота – клуб, воскресенье – сон. И далее по кругу.

Ден развел руками:

– Сэ ля ви. Чтобы достойно и с комфортом жить и хорошо отдыхать, надо хорошо зарабатывать. В своей карьерной целеустремленности руководствуюсь именно этим.

Игос пожал плечами и сделал выражение лица, вербально выразить которое можно было бы словами: «Ну, хрен его знает, возможно, что и так». А потом сказал:

– Главное, чтобы не возникало ситуации, когда зарабатываешь деньги, которые некогда тратить.

– Тоже верно, – согласился Ден.

Оставшуюся часть дороги автобус преодолел минут за двадцать, в течение которых никто из нас не проронил ни слова. Я слушал свой старенький mp3-плеер, Игос думал о чем-то, уставившись перед собой, а Ден рассеянно смотрел в окно. Мы приехали на конечную остановку, располагавшуюся у железнодорожного вокзала, около девяти часов вечера, пожали руки и разошлись в разных направлениях – все по домам. Прошла пара-тройка ничем особо не запомнившихся дней. Я созвонился с Наткой, узнал, что у нее всё хорошо, а также то, что она, конечно, знает, что и у меня всё в порядке. Я пошутил: «Надо ли в таком случае вообще выходить на связь и делиться новостями, если ты всё знаешь?», на что девушка ответила: «Ну, тебя слушать приятно». Она сутки напролет проводила у моря и с закрытыми глазами концентрировалась на своих ощущениях, стараясь, по ее словам, уловить каждый электрический импульс, возникающий при работе органов чувств. Я смутно понимал, о чем речь.

В середине недели, утром, часов в одиннадцать, мне вдруг позвонил Ден:

– Приветствую! Слушай, идем в боулинг? Прям сейчас.

– Чувак, ты уволился? Сегодня четверг…

– Да я помню. Нет, работаю еще. Ну, вот захотелось мне. Давай через час в кинотеатре?

– Ну, о’кей.

«Кинотеатр» в данном случае – не нарицательное слово, а название, пусть и довольно странное, торгово-развлекательного центра, на верхнем этаже которого располагался боулинг-клуб. Традиция ходить туда у нас появилась, как, впрочем, и исчезла, еще в школе. В поздних классах (10 и 11) мы частенько сбивали кегли в середине дня после уроков. Для школьников действовала скидка на час игры в размере пятидесяти процентов, чем мы благополучно пользовались до самого поступления в университет. Ну а потом просто перестали там появляться. Не помню почему, но вроде бы не из-за увеличившейся в два раза цены.

Поднявшись на последний этаж торгового центра, я застал Дена и Игоса переобувающимися в специальные ботинки для игры. Организатор мероприятия сразу же эмоционально поприветствовал меня:

– Ого! Вы посмотрите, кто здесь! Да это же наш чемпион! Здорово, бро!

Сарказм я оценил (играть у меня получалось хуже всех, но очень нравился сам процесс) и решил с ходу поинтересоваться о причинах такой спонтанной встречи:

– Здоров-здоров! Чего вдруг в будни днем играем? Как в школе прям.

Ден завязал шнурки, выпрямился и очень непринужденно произнес:

– А хрен его знает. Ну, вот захотелось. Чтобы «легкость» не терять.

Играли мы тогда часа три. А на выходе, оплачивая счет, вновь получили пятидесятипроцентную скидку, что еще больше напомнило о прошлых посещениях этого места. На этот раз, правда, подобное оказалось разовым явлением в честь определения Сочи как организатора зимней Олимпиады в 2014 году. Отдавая кассиру деньги, Ден заметил:

– Хм, надо же. Так и до футбольного чемпионата скоро доживем.

– Ну, это если и случится, то совсем нескоро, – ответил молодой кассир-очкарик, возвращая сдачу. – До четырнадцатого-то дожить бы. Семь лет – это ж вечность.